Удмурты

УДМУРТЫ (самоназвание удмурт, удморт, укморт), народ, коренное население Удмуртской Республики. По данным переписей нас., числ. У. в 1989 в СССР составила 746793 чел., в РСФСР — 714833, в Удм. АССР — 496522; в 2002 в РФ — 636906, в Удм. Респ. — 460584; в 2010 — 552299 и 410584 чел. соответ­ственно. В БАССР в 1989 числ. У. составила 23696 чел., в РБ в 2002 — 22625, в 2010 — 21477 человек. В Башкортостане наиболее компактно проживают (по данным на 2010; чел.) в гг. Нефтекамск (1687), Янаул и Янаульском р‑не (6765), Татышлинском (5399), Калтасинском (2616), Бураевском (1071) р‑нах.

Историческая справка. Формирование удм. этноса происходило в 1‑м тыс. н.э. в Волго‑Камском регионе на основе финно‑угорских племён пермской этнолингвистической общ­ности. Активные контакты и взаи­модействия с соседними племенами привели к смешению группы носителей индоиранских, раннетюрк., угорских, славянских и позднетюрк. языков. Истоки этногенеза восходят к ананьинской культуре (8—3 вв. до н.э.), на основе к‑рой к нач. 1‑го тыс. н.э. образовались пьяноборская (3 в. до н.э. — 2 в. н.э.), поломская (6—9 вв. н.э.), чепецкая (9—15 вв. н.э.) прикамские культуры. Во 2‑й пол. 1‑го тыс. н.э. формирование удм. этноязыковой общности происходило в бассейне ср. и ниж. течения р.Вятка (приток р.Кама).

Впервые У. упоминаются в работе арабского путешественника Абу-Хамида ал‑Гарнати (12 в.). В рус. источниках 14 в. встречаются под названиями “аряне”, “арские люди” или “вотяки” (“отяки”, “воть”). Самоназвание “удморд” впервые было опубликовано в работе Н.П.Рычкова (“Журнал, или Дневные записки путешествия капитана Рычкова по разным провинциям Российского государства в 1769 и 1770 году”. СПб, 1770).

С кон. 1‑го тыс. юж. У. находились под влиянием Волжской Булгарии, в нач. 13 в. были завоёваны монг. войсками; в сер. 13 в. вошли в состав Золотой Орды, после её распада — Казанского ханства, сев. У. — Вятской земли (полит. и со­циаль­но‑экон. образование). В 1498 начался процесс добровольного вхож­дения У. в состав Московского княжества, к‑рый завершился в 1558.

С сер. 16 в. основная терр. расселения У. находилась в составе Вятского и Казанского уездов, с 1708 — Сибирской, с 1727 — Казанской губ., с 1780 — Вятского наместничества, с 1796 — Вятской губернии. В 1920 образована Вотская (с 1932 Удм.) автономная обл., в 1934 — Удм. АССР, в 1990 — Удм. Респ., ныне субъект РФ. Расположена в вост. части Вост.‑Европей­ской равнины, в междуречье Вятки и Камы. Пл. — 42,1 тыс. км². Столица — г.Ижевск. Высшее должностное лицо — Президент. Входит в Приволжский федеральный округ. Нас. — 1521420 чел. (2010): русские (60%), У. (27%), татары (6,5%) и др. Гос. языки — удм. и русский.

История переселения на территорию Башкортостана. Появление первых групп закамских У. в Баш. Приуралье отмечено со 2‑й пол. 16 в. Основная часть переселений приходится на 17 — нач. 18 вв. Новый поток миграций У. на юг и восток связан со строительством ряда укреплённых линий на терр. Башкортостана (Новой Закамской линии и др.), политикой насильственной христианизации, произволом и злоупотреблениями чиновников по отношению к ним, усилением налогового гнёта и др. У. расселились в долинах рр. Барда, Тулва, Тол, Быстрый Танып, часть — в юго‑зап. районах Башкортостана на правобережье р.Ик (приток р.Кама). Миг­рировали из разных уездов Вят­ской и Казанской губерний. У. селились на вотчинных землях башкир в качестве припущенников за уплату оброка башкирам или баш. доли ясака в казну. В 19 в. переселение происходило небольшими группами, отд. семьями: У. основывали новые поселения или селились в ранее основанных башкирами или татарами. Существовало также 2 формы землепользования У. в Башкортостане: по царским жалованным грамотам на земельные владения с уп­латой гос. ясака (характерна для 17 в.) и наделение землёй У., приравненных к категории гос. крестьян. По социальному положению У. вмес­те с др. народами региона составили группы припущенников — тептярей и бобылей.

По данным 1‑й ревизии (1725), в Уфим. уезде проживало 3294 У., 2‑й (1744) в Оренб. губ. — 3818, 3‑й (1762) — 4412, 5‑й (1795) — 6912, 8‑й (1834) — 11770. По данным переписей нас., в 1897 числ. У. в Уфим. губ. составляла 22501 чел. (в Белебеевском уезде — 623, Бирском — 21216, Стерлитамакском — 121, Уфим­ском — 516); в 1926 в БАССР — 23256, в 1939 — 25103, в 1959 — 25388, в 1970 — 27918, в 1979 — 25906 человек.

Язык. Большинство У. владеет удм., рус., часть — тат., баш., мар. языками. Удм. язык относится к перм­ской ветви финно-угор­ских языков. Распространён также в Кировской, Свердловской обл., Пермском крае, РБ, РТ, Респ. Марий Эл и др. В РФ удм. языком владеет 324,3 тыс. чел., в т.ч. в РБ — 19,3 тыс. чел. (2010). Наиболее близок к коми‑зырянскому и коми-пер­мяцкому языкам. Диалекты удм. языка объединяются в сев., юж., срединное и бесермянское наречия. Совр. лит. удм. язык сложился в 30‑е гг. 20 в. на основе сев., юж. наречий и срединных говоров. Особенности фонетики: в исконно удм. словах губные [б], [п], [м], [в], зад­неязычные [г], [к] и переднеязычный [р] не смягчаются; гласный [ы] выпадает перед сонорными [л], [л'], [р], если за ними следует гласный звук: “котыр” (окрестность, округа) — “котрак” (кругом); ударение падает на последний слог слова и др. Для морфологии характерны лексико‑грамматическая недифференцированность слов: “чабей” (пшеница и пшеничный), “визьмо” (умный и умно); особая форма условного наклонения с суффиксом ‑сал: “мон ужасал” (я работал бы); употребление послелогов вместо предлогов: “корка азьын” (перед домом), “корка дорам” (около моего дома) и др. Наиболее продуктивным способом словообразования является суффиксальный: “гырись” (пахарь), “гырон” (пахота) и др. Для синтаксиса удм. языка преимущественно характерны простые предложения, осложнённые причастными и деепричастными оборотами. В лексике имеются заимствования из иранских, тюрк. и рус. языков. Письменность функционирует на основе кириллицы. Совр. алфавит удм. языка состоит из 38 букв.

Язык закамских У. относится к периферийному диалекту юж.‑удм. наречия. В нём выделяется 4 говора: татышлинский, буйско‑таныпский, ташкичинский и канлинский. Их также называют закамскими, характеризуются бытованием вышедших из употребления в Удмуртии архаизмов (напр., когыли — пирожки из пресного теста, алсын — цинга) и использованием в речи большого количества тюркизмов, количество к‑рых в разных говорах не одинаково. Тюрк. заимствования имеются в боль­шинстве удм. диалектов; вошли в удм. лит. язык. Тюрк. влияние на говоры У. Башкортостана заметно не только в заимствованных словах, но и в морфологических и фонетических законах языка. Татышлинский и ташкичинский говоры характеризуются 10‑гласной, буйско-таныпский — 8‑гласной, канлин­ский — 6‑гласной системами. В мест­ной удм. речи заметно более широкое, чем в Удмуртии, употребление словообразующих суффиксов ‑лык, ‑чи (вукочи — мельник, бадёлык — ивняк), спаренных глаголов (эктыса басьтиз — сплясал), характерных для тюрк. языков, а также отсутствующих в Удмуртии частиц (инде, шол, ись), послелогов (ынгай, буенча) и др.

Конфессиональная принадлежность. Большинство У. Башкортостана исповедует язычество, часть — православие. У.‑язычники называют себя “истинными удмуртами” (чын удмортъёс).

Значительно развита языческая религия, о чём свидетельствуют особые служители культа, специальные места молений, обряды. У. имели многочисленный пантеон богов, божеств и духов (ок. 40), расположенных строго по иерархии. У. почитали верховных богов: Инмар (Бог неба, создатель мира), Му‑Кылчин (Бог земли), Шунды‑Мумы (Богиня солн­ца, Мать солнца). Особо выделяли божество Луд (Бог дикой природы) или Керемет кузё (хозяин священной рощи). По верованиям закам­ских У., непочтительное отношение к Луду могло привес­ти к болезням и смерти. В честь него совершали жертвоприношения и коллективные моления, в к‑рых участвовали только мужчины (в нек‑рых случаях приглашали пожилых женщин).

Ср. ступень в иерархии занимают духи‑покровители природных стихий — Вумурт (Водяной), Нюлэсмурт (Леший), Толпери (Дух ветра); дома и хозяйства — Коркамурт (Домовой), Миньчомурт (Банный), Зырткузё (Дворовой), Гидмурт (Конюшенный) и др.; низш. — духи, к‑рые насылают на людей болезни и мелкие неприятности: исконно удм. — Кутись, Вожо, Сиись‑зуись, Кулэм убыр, заимствованные у тюрк. народов — Зин, Пери, Шайтан, Зэхмэт, Шурали, Бичура, Азъдага. Отд. категорию составляют духи болезней — Чер, Чача‑мумы, Кезек.

Традиционно У. почитают божест­во и покровителя рода — воршуда (в говорах закамских У. — вошшуд). Каждый воршуд имел своё имя (в основном женское). В деревне обычно было 2—3 воршуда. Внутри рода соблюдалась экзогамия. Женщину называли не по имени, а по принадлежности к определённому роду. Святилищем культа воршуда была куала. Различают два типа куалы: покчи (малая семейная) и бадзым (большая родовая). Бадзым куалу строили во дворе жреца (куала утись) или за околицей; покчи куалу — во дворах домохозяев. Небольшие молитвенные постройки (луд‑куала) иногда возводили в священных рощах (луд или керемет). Куалу называли в честь почитаемого воршуда или её хранителя (куала утись), в ведении к‑рого находилось родовое божество. Из 70 известных воршудно‑родовых объединений У. ок. 30 зафиксировано среди У. Башкортостана. Названия воршудов сохранились в топонимии удм. селений: дд. Конигово (от воршуда Коньга), Можга (Можга) Янаульского р‑на, Ташкичи Илишевского р‑на (Ташкичи) и др.

В общине религиозные обряды проводили верховные служители культа. Великий жрец (Бадзым восясь) совершал жертвоприношения богу Инмару, Хранитель луда или керемет (луд утись, керемет кузё) — божеству Луду. Обряды, связанные с почитанием культа предков, проводили старшие члены семьи или выборные служители культа (восясь, куриськись). Религиозные ритуалы и жертвоприношения совершались в специально отведённых местах. В каждой деревне имелись священные рощи (бадзым вось и керемет), где приносили жертвы Инмару и Луду. Моления, связанные с земледелием, проводились на полях, обряды почитания предков — дома у предпечья. Служители культа имели специальную ритуальную одежду: белый кафтан (шортдэрем), белую войлочную шляпу, лапти. Должность жреца передавалась по наследству старшему сыну, в случае отсутствия сыновей переходила помощнику (партчась).

В кон. 19 в. в Уфим. и Пермской губ. существовало объединение У.‑ язычников, к‑рое совершало крупные жертвоприношения‑моления (элен вось — моление страной). Жители одной деревни составляли более мелкую общину, к‑рая проводила свои моления (бадзым вось, лудэ пырон и др.); нескольких деревень, связанные общим происхождением, — крупную религиозную общину (мер, мор). Ежегодно или 1 раз в 3 года собирались для всеобщего моления (мор вось — моление миром).

Этнические и этнографические группы. В  Средневековье У. разделились на сев. (в т.ч. бесермяне) и юж. этнографические группы, к‑рые развивались в различном этнич. и культ. окружении, что предопределило их этногр. своеобразие: у юж. У. заметно тюрк. влияние, у сев. — славянское. В результате исследований лингвистики, эт­но­графии, письменных источников вы­явлены связь в этнич. культуре за­камских У. с юж. группой, небольшие сходства в языке и культуре — сев. группой У. В состав этногр. групп У. включаются локальные груп­пы (ватка, калмез, улланъёс, вылланъёс, тупалъёс, тапалъёз, выл, мэр, эль и др.).

Закамских У., проживающих на терр. Башкортостана, башкиры, татары называли “ар”, “арлар”. Потомки У., переселившихся в 17 в., составили основу совр. удм. нас. Янаульского, Бураевского, Балтачевского р‑нов; переселенцы кон. 17 — нач. 18 вв. — Татышлинского р‑на; переселенцы 1‑й пол. 18 в. — Калтасинского  р‑на. Отд. группу переселенцев 2‑й пол. 18 в. составили крещёные У. Илишевского р‑на. По этнокульт. особенностям У. объединяются в несколько подгрупп. Самая крупная из них — таныпская, к‑рая подразделяется на ташкичинскую и канлинскую. К таныпской подгруппе относится нас. нек‑рых удм. деревень Балтачевского, Бураевского, Калтасинского и Янаульского р‑нов РБ; канлинской и ташкичинской — с.Канлы Кушнаренковского и д.Ташкичи Илишевского р‑нов соотв.; буйской — большинства деревень Янаульского р‑на; татышлинской — удм. деревень Татышлинского р‑на; бавлинской — с.Купченеево Ермекеевского р‑на, также удм. деревень Бавлинского р‑на РТ. Большинство бавлинских У. подверглось крещению, часть сохранила приверженность традиц. верованиям. У. дд. Вотский Менеуз и Князь‑Елга Илишевского р‑на объединяются в князь‑елгинскую подгруппу.

Антропологическая характеристика. У. относятся к сублапаноидному (вятско‑камскому) антропологическому типу уральской расы, для к‑рого характерно преобладание европеоидных черт при наличии нек‑рых монголоидных признаков. У. характеризуются ср. ростом, небольшими размерами головы, относительно низким среднешироким лицом, низким переносьем, светлой пигментацией волос и глаз.

Традиционное хозяйство. Традиц. занятием У. являлось земледелие. В местах расселения У. наиболее ранними системами земледелия были подсечно‑огневая (использование под пашню участков леса, расчищенных путём рубки, выжигания или опаливания) в лесных районах, переложная (участки использовались в течение нескольких лет, потом оставлялись) в степных районах. В 19 в. У. повсеместно перешли на трёхполье, при к‑ром пахотная земля делилась на 3 части или поля (бусы). Каждая часть в зависимости от севооборота засевалась озимыми или яровыми злаками (зег бусы, чабей бусы и др.) или оставалась под паром (такыр бусы). Сеяли преимущественно морозоустойчивые зерновые культуры: рожь, ячмень, овёс, пшеницу, горох, гречиху, полбу, просо. Из технических культур выращивали коноплю, позднее — лён; из овощных — капусту, огурцы, брюкву, редьку и др. Каждое поле делилось на наделы отд. домохозяйств. В нек‑рых деревнях поля огораживались в целях отделения их от пастбищ и выгонов. Изгороди делились на участки, за состоянием к‑рых следили отд. семейства, и помечались семейными тамгами (пус).

Основными пахотными орудиями труда У. были косуля (пу геры) вятского типа, соха с двумя сошниками (амезь), сабан (пу геры), жел. плуги (геры). Для рыхления почвы использовали рамную борону (усы) с дер. и жел. зубьями, борону‑суковатку (усы). Сеяли вручную, разбрасывая семена на свежевспаханное поле; урожай убирали серпами (сюрло), хлеб и гречиху скашивали косами‑литовками (кусо). Связанные снопы сушили в поле в копнах, затем перевозили на хоз. двор. Хлеб молотили цепами (кутэс) на грунтовых, зимой — на обледенелых площадках. Зерно мололи на ручных жерновах (кико), водяных (вуко) и ветряных (толвуко) мельницах.

Значительную роль в хозяйстве У. играло скотоводство. Разводили лошадей, крупный и мелкий рогатый скот, домашнюю птицу. Летом скот содержали без пастухов на вольном выпасе в специально огороженных участках леса, выгона в непосред­ственной близости от селения, рядом с источником воды для водопоя. Дефицит пастбищ и сенокосных угодий не позволял увеличить поголовье скота. Сенокосы (турым турнан инты) и пастбища (пудо нулдон инты) располагались по поймам и болотам, а также в местах, непригодных для распашки.

Вспомогательную роль в хозяйстве играли охота, рыболовство, пчеловодство и собирательство. Охотились на белок, зайцев, выдр, куниц, бобров, лис, норок, волков и медведей, из птиц — на рябчиков, тетеревов, куропаток. Для этого использовали луки со стрелами (пукыч, ньол), капканы, захлопывающиеся ловушки (кучкор, нальк), клетки, тенёты (казь), ловчие ямы. На птиц ставили силки из конского волоса, веток из прутьев, ловушки из кольев и мелких досок. Пушнина являлась предметом торговли.

Традиц. занятием было бортевое пчеловодство. Отд. семьи имели по несколько десятков бортей в лесу, помеченных семейными знаками. В 18 в. борти с пчёлами стали вырезать и перевозить домой. Затем их заменили ульи‑колоды, к‑рые ставили на приусадебных участках, что ознаменовало переход к пасечному пчеловодству.

Занимались рыболовством, ловили озёрную и речную рыбу (карп, лещ, стерлядь, судак, хариус, щука и др.). В качестве рыболовных снастей использовали крючки (визнан), бредни (калтон), перемёты, сачки, сети (чилеп, сак, сеть) собственного изготовления, а также самоловные — морды, верши (мурдо), иногда перегораживали небольшие речки. Ночью ловили рыбу с лодки острогой (шибоды). Места рыбного лова, охотничьи и бортные угодья закреплялись за отд. семьями, группами родственников и помечались специальными знаками. Среди У. традиционно были развиты лесные промыслы: рубка леса и заготовка древесины, смолокурение, углежжение, изготовление домашней утвари, средств передвижения, орудий труда из дерева. Занимались обработкой дерева: резь­бой, плетением, тиснением на бересте, росписью, изготовлением элементов гужевого транспорта (дуги, ободы и др.), лодок‑долблёнок, домашней утвари, посуды и предметов хозяйства, также украшением наличников окон, фронтонов домов и хоз. построек резными узорами и фигурами. Наиболее распространёнными видами традиц. занятий у женщин были ткачество, вязание, украшение аппликацией и вышивкой одежды, ковров, дорожек, занавесей, скатертей, покрывал, полотенец. Изделия отделывали геометрическим, растительным или зооморфным орнаментами. Ткани использовали для нужд семьи, часть продавали, особо ценились удм. холсты.

Летом традиц. средствами передвижения У. были телеги (уробо), лодки — плоскодонки или долблёнки (пыж); зимой — сани (додьы), лыжи (куас).

Традиционные поселения и жилища. Для закамских У. был характерен приречный тип заселения, деревни (гурт) располагались по берегам мелких рек, озёр, притоков. Расселялись в основном в долинах рр. Буй и Быстрый Танып. Основными типами поселения являлись деревни, починки (основанные посред­ством захвата свободных земель) и выселки. Выселки основывались на арендованной или купленной земле, по мере расширения земельных угодий и увеличения числа дворов переводились в разряд деревень. Коренные жители выселки называют вильгурт — “новая деревня” (напр., Вильгурт — неофициальное название с.Новые Татышлы Татышлинского р‑на).

Часть поселения, расположенная в верх. течении реки, называется ваннапал (верх. конец); в ниж. — уллапал (ниж. конец); между ними шордин (серединная часть). До сер. 19 в. для удм. деревень была характерна кучевая планировка. В 1843 администрацией Оренб. края был принят проект перестройки деревень, предполагавший уличную планировку с одной или несколькими улицами. Обычно поселение включало несколько десятков дворов. Одноулочная деревня состояла из двух рядов домов, обращённых фасадами друг к другу, с проезжей частью посередине. С увеличением числ. нас. появлялись новые улицы, развивались многоулочные поселения. Через определённое число домов устраивались проулки, выводившие к реке (кож, тыкырык). Родственные группы занимали отд. улицы или концы деревни.

В поселениях находились зерновые склады, гумна, колодцы, кузницы, мельницы (водяные или ветряные), различные типы школ (инородческие, министерские и миссионерские училища, земские и церковно-приходские школы), торговые лавки (бакалейные, винные, мануфактурные и др.). В нек‑рых населённых пунктах имелись христианские и мусульманские культовые сооружения. Своеобразный вид деревням закамских У. придавали полевые изгороди (бусы кенер) и ворота (бусы капка), к‑рые защищали посевы от скота. Иногда концы каждой улицы огораживались и для въезда (выезда) устраивались ворота, изготовленные из жердей (пуч).

Выделялось два типа застройки усадьбы: П‑образный в сев. районах и свободный в южных. Усадьба закамских У. состояла из обращённого фасадом к улице дома (корка) с верандой и палисадником, надворных построек (клеть и амбар, сарай, скотный двор, баня и др.). В состав усадьбы входила также куала. На задворках за огородами располагались овины и гумна.

Основным строительным материалом было дерево (для жилых построек — ель, пихта, сосна и бе­рёза; для хоз. — липа, осина). В степных районах строили глинобитные или саманные дома. Традиц. жилищем закамских У. являлась бревен­чатая срубная 4‑стенная изба (корка) с пристроенными бревенчатыми или дощатыми сенями с 2‑, 3‑ и 4‑скатной крышей. Позднее в планировке по­явились 2‑ (ньыль сэрго корка и 3‑комнатные (парен корка, кык ёзъем корка) жилища. Зажиточные семьи строили дома‑пятистенки (куать сэрго корка) с зимней и летней половинами или 2‑этажные дома с кирпичным низом. Основным элементом внешней отделки дома были украшенные резьбой наличники (укно шал).

Традиц. интерьер дома включал печь (гур), к‑рая располагалась справа или слева от входа. Устье печи было обращено к противоположной стене, к ней со стороны боковой стены пристраивался очаг с вмазанным котлом (учог) для приготовления пищи. По др. сторону от входа находились небольшие нары (пыранпал зус), вдоль всей передней стены — большие нары (бадзын зус), между ними ставили лавку (бузус). Также небольшую лавку (уша) устанавливали около боковой стены печи. В углу по диагонали от печи стояли стол (жок), стулья (пукон). Пространство между печью и боковой стеной занимали полати (сэндра). Изба делилась на несколько частей: передний угол (торо шор), жен. половина (кышно пал), к‑рая отделялась широкой декорированной занавеской (катанчи), прихожая (пыранти, пыран пал), проход между печью и боковой стеной (гул­бечпран).

В праздники дом по всему периметру стен под потолком и на матице украшали вышитыми занавесками (кашага). Над окнами в передней стене развешивали длинные широкие полотенца (чалма) с узорными концами. На стол настилали узорные скатерти (жоккышет). Нары покрывали войлоком и цветными узорными покрывалами.

Клеть (кенос) представляла собой неотапливаемое 1‑ или 2‑этажное срубное сооружение с 2‑скатной крышей, чаще без окон. По назначению различались хоз. (зукенос, пизькенос) и жилые (колан кенос, тодь кенос) клети, где летом ночевала молодёжь или молодые семейные пары. Также служила хранилищем зерна, муки, одежды и различной утвари. Для хранения зерна строили амбары (амбар, зег амбар), по конструкции близкие к клети, от к‑рой отличались двустворчатыми дверями. Навесы или специальные сараи использовались для хранения орудий земледелия, конской сбруи и упряжи (лапас, кос лапас, тыриськон лапас), дров (пулапас); погреб-ледник (зогу) — продуктов. Помещения для скота, хлева (гид), конюшни (валамбар, валгид), загоны (кыргид) располагались в задней части двора. За огородами (бакча) находились гумна (итым, иншыр). Баня (миньчо) входила в состав усадьбы или располагалась вне её пределов. Первоначально строили на берегу рек или водоёмов (пользовались коллективно), позже — во дворе (топили в основном зимой). Баня представляла собой небольшую срубную постройку с 2‑ или 4‑скатной крышей, крытой тёсом, корой или соломой. Возводили печь‑каменку (миньчо гур); с торца под одной крышей располагался предбанник (минчоазь, минчазь). Во 2‑й пол. 20 в. чёрные бани (сьод миньчо) у закамских У. сменились на белые (тодь миньчо). Для водоснабжения усадьбы использовали колодцы (гыдзем), чаще — колодцы с журавлём (сетма гыдзем). На улице имелись также коллективные колодцы. Во дворе для семейных молений строили небольшие куала, с 2‑скатной крышей и земляным полом, без окон и потолка. В центре находился каменный очаг с котлом, дым выходил в щель между скатами крыши. Для усадеб было характерно наличие зелёных насаждений: росли ивы (уйпу), дикие плодоносящие кустарники (калина, черёмуха, рябина, смородина) и др.

Традиционная одежда. Традиц. нац. костюм У. Башкортостана представляет собой один из вариантов юж.‑удм. костюмного комплекса. До нач. 20 в. одежда в основном была домашнего производства, шилась из холста, сукна и овчины.

Муж. костюм состоял из клетчатой рубахи и полосатых штанов. Рубаху носили навыпуск, подвязывая ткаными или плетёными из разноцветных шерстяных ниток поясами (кускерттон), кушаками (путо) или ремнями из сыромятной кожи с медной пряжкой. На моления мужчины надевали белые холщовые рубаху и штаны, подпоясывались широким поясом или полотенцем. Голов­ными уборами служили традиц. валяные войлочные шляпы из чёрной или белой шерсти, тюбетейки, шапки-ушанки из овчины, встречались крытые материей. Повседневной обувью были лыковые лапти с холщовыми портянками (бинялтон), праздничной — кожаные сапоги.

Основу традиц. жен. костюма составляет рубаха туникообразного покроя (дэрем), сшитая из ярких тканей красно‑лиловых, жёлтых тонов и украшенная геометрическим орнаментом, с оборками (созы) шириной до 50 см по низу, выше к‑рой пришиваются 2 дополнительные полоски из яркой фабричной ткани или атласные ленты. Под платье на грудь повязывали нагрудник (мурашет). Поверх рубахи надевали нагрудные украшения прямоугольной формы с овальным основанием, обшитый позументом (муресазь), монетами или бисером (чыртывесь), чересплечные перевязи (камали, буть­мар). Праздничный фартук (аш­шет) с нагрудником обычно шился из клетчатой холщовой ткани, украшенной цветочными розетками узорного ткачества. Основное полотно фартука по краям и подолу отделывалось нашивками из цветной ткани, вышив­кой в виде геометрического и растительного орнамента. Повседневные фартуки шили из клетчатой, для молений — из белой однотонной ткани. В праздничный наряд женщины входил сшитый из плиса или бархата и украшенный полосками позумента безрукавный или с короткими рукавами камзол на пуговицах.

Верх. одеждой женщин и мужчин служили полушерстяные и шерстяные кафтаны (зыбын), суконные кафтаны (дукес, сукман) и шубы (пась). Праздничные кафтаны и шубы шили отрезными по талии и со сборками; повседневные — неотрезными, приталенными.

Зимой носили узорные вязаные чулки (пыдвыл) или сшитые холщовые носки (чуглэс); из обуви — плетё­ные лапти (кут) с узорными шер­стяными оборами, башмаки (ката), валенки (гын сапег). В настоящее время надевают калоши и белые вязаные шерстяные носки с красивой ажурной резинкой.

Замужние женщины надевали платки (кышет) или головное полотенце (чалма; имело тканые узорные концы, спускаемые на спину) с налобной повязкой (йыркерттэн). Девочки с 8—9 лет и до замужества носили шапочки с двумя рядами серебряных монет (манлай). На свадьбе невесте надевали налобную повязку (манлай чачак) и платок — знак замужней женщины. Девичьими праздничными головны­ми уборами были шапочка (такья) на холщовой основе, украшенная вышив­кой, металлическими бляшками, монетами, бисером, и налобная повязка (укотуг). В Ермекеевском р‑не элементом головного убора девушек является огромный бант (сюрок).

Жен. украшениями служили накосные ленты с серебряными монетами (быдэс), аппликациями и кис­тями (зырсикузя), нагрудные подвески (сырга, ошет, зака, танкя), подбородочные повязки (чылбыр, сакал), серьги (пельугы), цепочки (жильы), кольца, перстни (зундэс), браслеты (поскес), бусы, ожерелья (весь).

Традиционная кухня. Основу питания У. Башкортостана составляют продукты земледелия (зерновые и овощные культуры) и скотовод­ства (мясные и молочные). Традиц. хлебными изделиями из кислого теста являлись подовый хлеб на хмелю (нянь), лепёшки с молочной подливой (зыретэн табань), блины (табань); из пресного — блины (мыль­ым), шаньги (шанга), ватрушки (перепеч), пирожки (ныро, когыли) с начинками из мяса, грибов, капусты, моркови и др. Традиц. блюдом были мясные, капустные, картофельные, творожные и др. пель­мени (пельнянь). На праздники готовили пироги с начинками из мяса, рыбы, картофеля, малины, клубники. Также пекли пироги с калиной или калиновый хлеб (шу нянь). Широко распространены блюда из яиц: войын курегпуз (яйца варили вкрутую, очищали и заливали топлёным маслом), курегпуз табань (сбивали с молоком с добавлением мелко нарубленной капусты, пекли в печи).

Были распространены различные мясные, молочные, овощные супы (шыд) с кислым тестом, лапшой, грибами, горохом, крупой и капустой, уха, щи из дикорастущей зелени, окрошка с хреном, редькой. В традиц. рацион входят крупяные каши (жук), иногда с добавлением гороха. Из молочных продуктов употребляют свежее молоко, сметану (нокы), простоквашу (йолпыд), творог (кузятэм), масло (вой). Готовят сладкие кушанья из мёда, конопляного семени (кенэм позьтэм).

Наиболее распространёнными напитками являются хлебный и свекольный квас (сюкась), медовуха (мусыр), кислое молоко (арьян), ягодные морсы. Из ржаной муки с добавлением хмеля, лабазника, аниса, берёзовых листьев готовили традиц. удм. напиток — сур.

Употребляли говядину, баранину, иногда конину, мясо домашней птицы, диких животных и дичь, в вяленом, печёном и преимущественно в отварном виде. После забоя скота делали кровяную колбасу (виртырем), студень. В рацион включали грибы, ягоды, различные травы; и заготавливали их на зиму.

Традиционное социальное устрой­ство и семейно‑брачные отношения. Основой традиц. удм. общества была поземельная соседская община (бускель), во главе к‑рой стоял совет (кенеш). Состояла из нескольких родственных семей, выполняла функ­ции производственного коллек­тива, соседской и конфессиональной общ­ности, административной единицы. Община отводила определён­ный участок каждому крестьянскому хозяйству согласно его размерам и числу муж. душ; решала спорные вопросы по разделу общинных угодий. В деревне существовал выборный аппарат крестьянского управления. В быту У. особенно учитывалось мнение старших в силу традиционности общественного уклада.

До нач. 20 в. сохранялись большие неразделённые семьи, члены к‑рых имели общее имущество, земельный надел, вели совместное хо­зяйство, жили в одной усадьбе. Отделившиеся семьи селились по сосед­ст­ву, образуя родственные гнёзда (бoляк, иськавын), часть хозяйства была общей (болячные поля, гумна, бани); была широко распространена родственная и соседская взаимопомощь (веме). Семья выполняла соб­ственно семейные функции (брак, воспитание детей, родственная общ­ность, единство бюджета и др.), явля­лась первичным и основным производственным коллективом. Главой семьи (кузё) был старший в доме мужчина: представлял семью на сел. сходе, распределял хоз. работы, имущест­во и день­ги. Повсе­дневными домашними делами распоряжалась его жена, следила за порядком в доме, распределяла работы между невест­ками и т.д. Женщины вели все работы по дому: ухаживали за скотом (кроме лошадей), изготавливали ткани, шили одежду, выполняли огородные и по­левые работы, воспитывали детей.

Проведение досуга в деревне также носило общественный характер. Нас. общины делилось на половозрастные группы, каждая из к‑рых проводило свободное от работы время по‑своему. Летом устраивали так называемую “улицу” или хоровод (вклю­чает весь комплекс молодёжных развлечений под открытым небом), зимой — посиделки (с работой и праздничные).

Традиционные обряды, обычаи и праздники. Семейные праздники и обряды сохраняют свою традиционность. Рождение ребёнка являлось радостным событием. По представлению У. детей родителям посылают боги Инмар и Кылчин. Сразу после родов младенца подносили к устью печи и 3 раза поднимали перед ней. В течение трёх дней ребёнка парили в бане (куинь миньчо), затем совершались моления в его честь и обряд имянаречения. Если имя “не подходило” ребёнку, он становился плаксивым и больным, проводили обряд перемены имени (ним воштон). Период от рождения и до 40 дней считался наиболее опасным для жизни ребёнка и матери: чтобы оградить младенца от злых духов, на запястье ему привязывали серебряную монету, к чепчику или одежде пришивали монеты, раковины каури, бусины, темечко помечали сажей. Через 40 дней после рождения справляют так называемый праздник новорождённого (бэбэй туй), на к‑рый собираются близкие родственники и соседи, приносят подарки младенцу, гостинцы. Главным обрядовым блюдом является ритуальная каша. Существовал обычай посещения или угощения роженицы (сектаськон, сектаськон нерге).

Самым торжественным из всех семейных празднеств является свадьба (сюан). К родителям девушки отправляли сватов (обычно отец и мать молодого человека): при получении согласия приступали к обсуждению размера калыма (зырдон — букв. “цена головы”) и времени проведения свадьбы (зырдон кельшон). Свадебные торжества проводятся в доме невесты, затем — жениха.

Особенностью свадебных обычаев У. Башкортостана является умыкание невесты (вилькенак нушкан), к‑рое соблюдается и в настоящее время. Похищение невесты происходило ночью. Понравившиеся друг другу парень и девушка заранее договаривались о времени умыкания, жених предупреждал своих родителей. В назначенную ночь молодой человек в сопровождении своих друзей приезжал на лошади в деревню возлюбленной (её увозили на лошади даже в том случае, если они жили в одной деревне) и останавливался у знакомых или родственников, к‑рые должны были известить родителей девушки о её похищении. Часто невест умыкали с молодёжных игрищ и посиделок.

На ночь молодых оставляли вдвоём в запертой избе или клети. Утром девушку вводили в дом жениха, при этом на порог клали подушку, на к‑рую она ступала. Затем её сажали за стол на подушку, собирались родственники и соседи. Проводили обряд “Вилькенак пылатон” (“Купание невесты”): невесту с коромыслом и вёдрами вели к источнику воды, где один из старших обмакивал её ноги в воду или просто кропил их водой. Молодая зачерпывала в вёдра воду и все направлялись в дом жениха. На полпути начинали обливать друг друга водой и снова возвращались к роднику или реке. Так повторялось до 3 раз. Принесённой водой невеста угощала всех собравшихся в доме, к‑рые, в свою очередь, одаривали её монетами, кидали их в ведро или в чашку с водой. В случае брака посредст­вом сватовства обряд купания невесты проводили после её привода в дом жениха. Затем на невесту надевали головной убор манлай, поверх к‑рого завязывали большой платок с кистями. Вечером того же дня варили кашу и самый уважаемый человек [тысяцкий (торо) или старший отец (бадзатай), выбираемый из числа родственников жениха] молился с ней во дворе, прося у Инмара счастья для молодых. Кашу торо давал по­пробовать невесте, затем она угощала всех собравшихся.

Важным событием в жизни семьи является новоселье. Возведение до­ма сопровождается обрядами: на вы­б­ран­ном для нового жилища месте жгут солому для его очищения; “чтобы в доме жилось тепло и беззаботно”, при подъёме матицы на неё кладут шубу, под её концы — клок шерсти, монетку. Для заготовки брёвен, возведения дома устраивают помочи. Переходят в новое жилище в дни, к‑рые в народе считаются благополучными: понедельник (вордиськон), четверг (арня жыт) или пятницу (арнянунал). Через нек‑рое время после вселения в дом проводят праздник новоселья (корка туй).

Среди закамских У. Бураевского р‑на существовал обряд “Кырвонэз быдтон” (“Принесение в жертву”), к‑рый проводили в случае, если кто‑либо из членов семьи сильно заболевал и не могли определить причину болезни. Для жертвоприношения забивали лошадь или корову, при этом упоминали, что даруют голову и ноги (“йырзэ‑пыдзэ”). Во дворе дома готовили ритуальное угощение. Немного крови жертвенного животного и бульона выливали на огонь. Завершали обряд жертвоприношения молением. После ритуальной трапезы кости животного складывали в ведро, затем утром следующего дня участники обряда снова собирались и отвозили их на санях в специальное место (лы келян). При этом играли на гармошке и пели песни. К дугам запряжки подвешивали бубенцы. Приехав на место, кости при помощи лыковых верёвок привязывали к растущему ясеню (сирпу). Для черепа делали лыковую уздечку (ныкто).

Из всех семейных обрядов наиболь­шую традиционность сохранили погребальные. Умерших хоронили на деревенских кладбищах (шай) на большом куске луба (кыр), позднее — в гробах, головой на север или юг. На кладбище ходили только мужчины. По возвращении участники похорон мылись в бане и заходили в избу, где поминали умершего. Поминки (кисьтон) проводили на 3‑й (куинь уй), 7‑й (сизьым уй), 40‑й дни (ньильдон уй), через год (ар): обязательно совершали жертвоприношение (вир сётон), обычно закалывали кур и овец. Перед печью зажигали самодельные восковые свечи с конопляными фитилями и ставили чашки, куда клали еду умершим. Традиционно проводили общие поминки: весной  (тулыс кисьтон), осенью (сизьыл кисьтон). Весенние поминки устраивали после Пасхи, но раньше, чем начинали куковать кукушки (кику силёнэ медаз кыльы); осенние — до начала забоя скота. На весенних поминках, в отличие от осенних, обязательно варили яйца. Считалось, что на родовые поминки также необходимо принести жертву: готовили куриный суп с крупой, ходили по родственникам, начиная с верх. конца улицы. Перед печью ставили тарелку с супом и посуду, куда складывали кусочки от каждого поминального блюда. Поминали всех умерших родственников, называя их по именам, после чего еду с устья печи скармливали собакам.

Важную роль в жизни удм. деревни играли календарные праздники, связанные с началом и окончанием полевых работ (посева, сенокоса, уборки урожая). Традиционно во время их проведения совершали обряды жертвоприношения, различные магические действия, призванные отвести несчастья и неудачи, обеспечить плодородие земли и скота, здоровье членов семьи, хоз. и семейное благополучие крестьянина.

У. Башкортостана отмечали земледельческие календарные праздники: Вой (Масленица), Эру карон или Пучы ньорен шудон (Игра с вербой), Кулон потон уй (Ночь выхода мёртвых), Элин (Ильин день) и др. С началом весенних полевых работ связан праздник Быдзынал (Пасха), к‑рый начинался в пятницу, на следующий день после Великого четверга. К нему готовились заранее: мылись в бане, надевали праздничную одежду, красили яйца, варили ритуальную кашу и гуся, нар. гуляния сопровождались музыкой, песнями и плясками. Перед началом сева в день выезда на пашню проводили обряд “Гырыны потон” (“Моление кашей”): вспахивали небольшой участок, и засевали его, разбрасывая вместе с зерном яйца, приносили дар земле, зарывая хлеб с маслом, сделав неглубокую яму. В засушливое лето совершали моление о дожде или обряд “Зор курон” (“Вызывание дождя”). Осенние праздники посвящены приготовлению каши и хлеба из нового урожая (выль жук), окончанию уборочных работ (сизьыл юон), началу забоя скота (выль шыд, силь сиен).

Фольклор. Народные музыкальные инструменты. Фольклор У. представлен различными жанрами. Популярны ист. предания и легенды, посв. истории переселения и основанию деревень; былички, повествующие о духах природы и двора. С религиозными верованиями связаны молитвы, исполняемые жрецами во время жертвоприношений. Большим разнообразием отличаются сказки (выжыкыл), загадки (мадиськон), пословицы (визькыл), поговорки (лэчыткыл). Среди У. были популярны танцы, к‑рые исполнялись на вечеринках и праздниках: хождение по кругу с танцевальными движениями (круген эктон), парный перепляс (ваче эктон) и плавный, спокойный жен. танец ширъян. Фигурные танцы типа кадрили исполнялись втроём (куинен эктон), вчетвером (ньылен эктон), вшестером (куатен эктон), восьмером (тямысен эктон). Танцы вшестером и восьмером считались сложными.

Главное место в фольклоре занимало песенное творчество (кырзан). Фольклористами зафиксированы озорные игровые и плясовые, лирические и свадебные, сиротские, похоронные, рекрутские, солдатские, а также охотничьи и бортевые песни. Среди жанров песенного фольклора выделяются обрядовые напевы.

Сбор фольклора У. начался в кон. 19 в. В 1894 финским лингвистом Ю.Вихманном записаны фольклорные тексты у У. д.Большой Качак Бирского уезда Уфим. губ. (ныне д.Большекачаково Калтасинского р‑на РБ) и опубликованы в книгах “Образцы удмуртской речи” (ч.2) и “Удмуртская хрестоматия со словарём” (обе — 1901; на нем. языке). В 1885 в д.Можга того же уезда (ныне Янаульский р‑н) венг. лингвистом Б.Мункачи записаны языческая молитва и несколько песен, опубликованные затем в книге “Устная традиционная народная поэзия удмуртов” (1887; на венг. языке). Фольклорные тексты, записанные им в годы Первой мировой войны (1914—18) от военнопленных У., среди к‑рых были уроженцы Уфим. губ., вошли в сборник “Удмуртские народные обычаи и народная поэзия” (1952; на нем. языке), несколько песен с нотами — в 1‑й том сборника “Песни российских военнопленных” (1926; на нем. языке). В статье М.И.Ильина “Игры и хороводы вотской молодёжи весной” (1915) приведены образцы хороводных песен У. д.Куп­ченеево Белебеевского уезда Уфим. губернии (ныне Ермекеевский р‑н). В 20—30‑е гг. Удм. научно‑исследовательским ин‑том к У. Баш­кортостана было организовано несколько фольклорно‑лингвистических экспедиций, материалы к‑рых хранятся в архиве Удм. ин‑та истории, языка и лит‑ры Уральского отделения РАН (оба — г.Ижевск). В 1974—75 у У. БАССР собирали тексты песен венг. учёные Л.Викар и Г.Берецки, ими издана книга “Уд­муртские народные песни” (1989; на англ. языке), куда вошли также об­разцы удм. песенного фольклора с но­тами. С 1970‑х гг. среди У. Башкортостана сбором фольклорного материала занимаются студенты филологического факультета Удм. гос. ун‑та (г.Ижевск). Большой вклад в сбор и публикацию фольклора внесли крае­веды Г.Д.Фар­шатов и А.В. Гильмаев, часть собранных ими фольклорных текстов хранится в ар­хивах, часть издана в различных сборниках. Сбором, публикацией и изучением фольклора У. занимаются языковед Р.Ш.Наси­буллин, этнографы Т.Г.Миннияхметова, Р.Р.Садиков.

Песни и танцы У. сопровождались игрой на струнных, духовых, ударных музыкальных инструментах. Традиц. музыкальные инструменты: гусли (крезь), свирель (чипчирган), гармонь (мызкэн), варган (ым крезь), флейтовый инструмент из стебля растения (узьы гумы), свистулька (шулан), трещотка (такыртон), рожок (тутэктон), волынка (быз), скрипка (кубыз) и др. Из охотничьих инструментов широкое распространение получили у У. ивовый или рябиновый свисток (бадьпу или палэзьпу шулан), чипчирган (продольная полая трубка без игровых отверстий, сделанная из стебля растений); звук извлекается втягиванием воздуха исполнителем. Пастушескими музыкальными инструментами являются коровий рог (скал сюр) или пастуший рожок (тутэктон), представляющие собой медную трубку конусообразной формы; использовали для подачи сигналов о времени выгона и возвращении скота и др. Инструмент узьы гумы использовался как камерный, изготавливался из стебля дягиля или тростника, пикана, борщевика; представлял собой длинную трубку с широким верх. концом, сужающуюся к низу. Среди детских музыкальных инструментов были популярны свистульки из ржаной соломы (куро чипсон) и дер. с берестой (пулэсь туй шулан); дудка из болиголова (шулан, йыр висёнлэсь пеллян гумы) использовалась преимущественно девочками. Традиц. удм. инструментом является волынка (быз), изготовленная из телячьей кожи с короткой дер. трубкой сбоку и мелодической трубкой с 5 отверстиями. Ранее у У. встречались гусли (крезь) и пятиструнные гусли (пыж крезь). Ритуальный музыкальный инструмент (быдзым крезь) использовался при проведении обрядов, общественных молений.

Литература. Значительное место в удм. лит‑ре занимает творчество удм. писателей — уроженцев Башкортостана: Р.Г.Валишина (из Калтасинского р‑на), Ф.П.Пукрокова (из Татышлинского р‑на), У.Ш. Бад­рет­динова (из Бураевского р‑на), Р.О.Хайдарова (из Янаульского р‑на) и др., ряд произведений к‑рых посвящён баш. теме. Родной край, его жители изображены в повестях “Шордин” (2000) Бадретдинова, “Гора Ветров” (1978) Валишина, в романе в стихах “Родник” (1984) Пукрокова. Общая ист. судьба баш. и удм. народов отражена также в творчестве др. писателей Удмуртии. Главный герой романа “Гаян” (1936) М.А.Коновалова — сподвижник Салавата Юлаева. В повести “Над Камой гремит гроза” (1968) С.А.Самсонова показана совместная борьба башкир и У. за установление советской власти. М.П.Покчи-Петров в стихотворении “Курай” воспевает Башкортостан. М.Кариму посвящено стихотворение Ф.Васильева “Птиц выпускает”. В Башкорто­стане по инициативе писателя и жур­налиста А.В.Гильмаева на удм. языке издаётся газ. “Ошмес” (“Родник”), на страницах к‑рой публикуются произведения как известных, так и начинающих (Р.К. Минне­ку­зин, И.М.Самигулова, Т.Г.Харисова и др.) удм. писателей. Переведены на удм. язык отд. произведения баш. писателей С.Агиша, Г.Амири, М.Гафури, М. Карима и др.; на баш. язык — удм. писателей А.С. Бутолина, Г.Д. Кра­силь­никова, Г.С.Симакова и др.

Наука и народное образование. В Башкортостане обучение на удм. языке осуществляется в 6 школах и 13 филиалах школ; удм. язык как предмет изучается в 31 школе и 3 филиалах. Специалистов по удм. языку готовят в Нефтекамском пед. колледже. В Удм. гос. ун‑те (г.Ижевск), Ижевской гос. медицинской академии обучаются У. из Башкортостана.

Известными представителями удм. народа в области науки являются доктора биологических наук А.Х. Бай­миев, Г.Г.Кузяхметов, доктор геолого-минералогических наук К.В. Тимиршин, доктор ист. наук Садиков, доктора медицинских наук Н.И. Мак­си­мов, П.Н.Шараев, доктор физико-математических наук В.Г.Суфиянов, доктор филол. наук Р.Ш. Насибул­лин, доктор философии Миннияхметова; кандидат сельскохоз. наук Х.М.Баймиев; в области искусства и культуры — артисты М.Л. Ахтариева, Кадим Ш.Галиханов; архитектор Касим Ш.Галиханов, худ. Р.З.Батыршин, М.Г.Гарипов, Менкадыр Зидияров и др.

Герой Советского Союза. Среди У. известен уроженец Башкортостана участник Великой Отеч. войны (1941—45), Герой Советского Союза У.Ш.Шакиров. Звания Героя помощник командира взвода 259‑го стрелкового полка 179‑й стрелковой дивизии 43‑й армии старший сержант Шакиров удостоен за отвагу, проявленную в боях 23 июня 1944 ок. нп Шумилино и 26 июня ок. д.Боровцы Белорус. ССР. В 1945 демобилизован. Награждён орденами Ленина, Отеч. войны 1‑й степени. Его именем названы школы в дд. Шавьяды и Норкино, сел. библиотека-музей в д.Асавка; в д.Асавка, с.Старобалтачево Балтачевского р‑на установлены бюсты.

Современное развитие народа на территории РБ. Значительная роль в сохранении и развитии традиций, языка, нац. культуры У. РБ принад­лежит Респ. нац.‑культ. центру У. Респ. Башкортостан, созданному в 1996 в с.Новые Татышлы Татыш­линского р‑на (председатель — Р.Б.Галямшин). Центр является членом Ассамблеи финно‑угорских народов.

Объединяет общественно‑культ. центры У. Балтачевского, Бураев­ского, Ермекеевского, Илишевского, Калтасинского, Кушнаренковского, Татышлинского, Янаульского р‑нов и г.Нефтекамск. В декабре 2004 в с.Новые Татышлы состоялось открытие удм. историко‑культ. центра “Новые Татышлы” (председатель — А.К.Шайбакова), основными направлениями деятельности к‑рого являются организация фестивалей, выставок, благотворительность, сотрудничество с нац.‑культ. объединениями и др. Центр оказывает помощь в организации и работе этнографических экспедиций по изучению культуры У. Ежегодно проводит Дни удм. культуры, нац. праздники Вой, Элен вось (Всеобщее моление), Мор вось (Большое моление); Межрегиональный конкурс молодых исполнителей удм. нар. песни “Жужась кизилиос” (“Восходящие звёз­ды”), Респ. фестиваль удм. фольк­лорных коллективов “Драгоценные россыпи” (оба — 1 раз в 2 года), конкурс красоты среди удм. девушек “Чеберина” (“Красавица”);  организовывает встречи с удм. деятелями науки и культуры. Во всех районах РБ, где проживают У., действуют фольклорные коллективы, многие из них удостоены звания “народный”: “Шулдыр жыт” (“Весёлый вечер”), “Зеч малпанъёс” (“Добрые мечты”), “Учы ныл” (“Соловушка”), “Орзи” (“Орёл”; все — Татышлинский р‑н), “Югдон” (“Рассвет”; Янаульский р‑н), “Ингур” (“Небесная мелодия”; Калтасинский р‑н), “Чибориё” (“Пестрота”; Балтачевский р‑н), “Инвожо” (“Гвоздика”; Бураевский р‑н), “Зангари” (“Василёк”; Ермекеевский р‑н). Популярны ансамбли Татышлинского р‑на “Етин” (“Лён”), “Марзан” (“Жемчужина”), “Удмурт пиос” (“Удмуртские парни”).

В Татышлинском р‑не действуют детские музыкальные коллективы: образцовый оркестр нар. инструментов в д.Малая Бальзуга, образцовый оркестр “Ложкари” и оркестр духовых инструментов в с.Нижнебалтачево, оркестр юных гусляров в с.Новые Татышлы. С 2003 на базе пионерского лагеря им. В.М.Комарова функционирует Межрегиональный творческий лагерь для удм. детей “Усточикар” (“Город мастеров”). В 2007 на базе Новотатышлинской библиотеки была открыта первая в Татышлинском р‑не сел. базовая библиотека для обслуживания удм. населения. Значительную роль в сохранении и развитии языка и культуры играет общественно‑полит. газ. “Ошмес”, (главный редактор — О.Б.Гильмуранова), к‑рая издаётся с 1999 в с.Верх. Татышлы 1 раз в неделю на удм. языке. В газете освещаются прошлое и настоящее У. Башкортостана, культ. и общест­венно‑полит. жизнь респ., публикуются худ. произведения и др.

Лит.: Садиков Р.Р. Поселения и жилища закамских удмуртов (материальный и духовный аспекты). Уфа, 2001; его же. Удмурты Башкортостана: история и современные тенденции развития //Взаимодействия этносов на Южном Урале: комплексные этнолого‑антропологические исследования. Уфа, 2006; его же. Традиционные религиозные верования и обрядность закамских удмуртов (история и современные тенденции развития). Уфа, 2008; Миннияхметова Т.Г. Традиционные обряды закамских удмуртов: структура. Семантика. Фольклор. Тарту, 2003; Лебедева С.Х. Удмуртская народная одежда. Ижевск, 2008; Пчеловодова И.В. Удмуртские традиционные музыкальные инструменты: современные находки //Материальная культура башкир и народов Урало‑Поволжья. Уфа, 2008.