Мордва

МОРДВА (самоназвание), на­род, коренное население Республики Мордовия. По данным переписей нас., числ. М. в 1989 в СССР составила 1153987 чел., в РСФСР — 1072939; в Мордовской АССР — 313420; в 2002 в РФ — 843350, в Респ. Мордовия — 283861, в 2010 — 744237 и 333112 чел. соответственно. В БАССР в 1989 числ. М. составила 31923, в РБ в 2002 — 26020, в 2010 — 20300 человек. В Башкортостане наиболее компактно проживают (по данным на 2010; чел.) в гг. Стерлитамак (4091), Уфа (2741), Салават (1198), Октябрьский (818), Белебей и Белебеевском р‑не (1666), Фёдоровском (1924), Бижбулякском (934), Стерлитамакском (803), Чишминском (779), Ермекеевском (575) и Уфим. (520) р‑нах.

Историческая справка. Этнически восходят к финно‑угорским племенам Ср. Поволжья и Прикамья. Нач. период этногенеза М. датируется 2‑м тыс. до н.э. — сер. 1‑го тыс. н.э. Основой для формирования М. явилась волжско‑финская группа, к‑рая образовалась после распада в 1‑м тыс. до н.э. финно‑волжской этнолингвистической общности. К сер. 1‑го тыс. н.э. протомордовские племена расселились в ср. течении р. Волга, в междуречье Оки, Суры, Мокши и Цны. В кон. 1‑го — нач. 2‑го тыс. М. полностью освоила собственную этническую территорию.

Впервые в письменных источниках этноним “М.” упомянут в 6 в. в сочинениях остготского историка Иордана, в рус. летописях появляется в 11—12 вв. Этноним “эрзя” впер­вые встречается в 10 в. в послании хазарского кагана Иосифа (по др. данным, в 1—2 вв. в трудах древнегреческих учёных Страбона и Птолемея), “мокша” — в 13 в. в запис­ках фламандского путешественника В.Руб­рука. До 2‑й пол. 1‑го тыс. мордовские племена говорили на родственных диалектах, лёгших позднее в основу мокшанского и эрзянского диалектов мордовского языка. В 5—7 вв. оформилось разделение М. на эрзю и мокшу, к‑рое сохранялось и впоследствии. Причинами мокшанско‑эрзянской дуализации явились обширность этнич. терр., территориальная разобщённость, межэтнич. контакты М. с соседними народами. Формирующиеся эрзянские племена занимали вост. и сев. части этой терр., мокшанские — зап. и юж­ную. К кон. 12 в. мокша и эрзя образовали самобытные субэтносы со своими, отличающимися друг от друга культ. чертами. В 13 в. этнич. консолидация М. в народность была приостановлена в связи с завоеванием монг. войсками и вхождением в состав Монг. империи. Мокшанскому союзу на определённых условиях была предоставлена своего рода автономия в составе Золотой Орды (недолговременная); эрзя продолжала оказывать сопротивление: походы против неё предпринимались в 1239 и 1241—42. Мордовское нас. платило монголам ясак, мордов­ская знать оказалась в положении вассалов золотоордынских, позднее – казанских и др. ханов. Монг. завоевание временно приостановило массовое продвижение русских и др. народов в Ср. Поволжье, в т.ч. на мордовские земли. Оно возобновилось со 2‑й пол. 14 в. К сер. 15 в. вост. граница владений Московского великого княжества проходила по левобережью ср. течения р.Сура до ср. течения р.Мокша и далее к верховьям р.Цна; таким образом, в его составе находилась почти вся сев. часть мордовской территории — преимущественно районы расселения эрзи. Полное вхождение мордовского народа в состав Рос. гос‑ва завершилось после завоевания в сер. 16 в. Казанского ханства рус. войска­ми. По данным писцовых книг кон. 16 в., на терр. 5 уездов Рос. гос‑ва, в состав к‑рых вошли мордовские земли, насчитывалось 420 мордовских селений с 4876 дворами, числ. мордовского нас. составляла ок. 150 тыс. человек. Завершение форми­рования мордовского этноса проходило в условиях изменяющейся терр. расселения, интенсивных меж­этнич. контактов с вост.-славянскими и тюрк. народами региона, к‑рые активно осваивали мордовские земли, что в определённой мере пред­определило дальнейший дисперсный характер расселения М. в Волго-Уральском регионе. Переселенческое движение проходило в 2 этапа: в сер. 16 — нач. 18 вв. и с нач. 18 в. до рубежа 19—20 вв. Основными причинами миграций М. послужили самовольный захват мордовских земель рус. помещиками, увеличение повинностей и податей, пожалования ясачных земель рус. дворянству, переселение рус. крестьянства на мордовские земли (санкционированное и стихийное), политика христианизации, зачастую носившая насильственный характер.

В кон. 16 — 1‑й пол. 17 вв. земли М. входили в состав Арзамасского, Алатырского, Атемарского, Нижегородского, Саранского, Темниковского уездов Рос. гос‑ва, в 18 в. — Азовской (с 1725 Воронежская), Казанской, Нижегородской губ., в кон. 1770‑х — 90‑е гг. — Нижегородского, Пензенского, Симбирского, Тамбовского наместничеств, к‑рые в 1796 были преобразованы в губернии. В 1928 на этой терр. образован Мордовский округ, в 1930 — Мордовская автономная обл., в 1934 — Мордовская Автономная Советская Социалистическая Респ., в 1990 — Мордовская Советская Социалистическая Респ., в 1994 — Респ. Мордовия, ныне субъект РФ. Расположена в центральной части Вост.-Европейской равнины, в междуречье Оки и Суры (притоки р.Волга). Пл. — 26,2 тыс. км². Столица — г.Саранск. Высшее должностное лицо — Глава. Входит в Приволжский федеральный округ. Нас. — 834,8 тыс. чел. (2010): русские (53,2%), М. (40%), татары (5,2%) и др. Гос. языки — мордовские (мокшанский и эрзянский) и русский.

История переселения на территорию Башкортостана. Во 2‑й пол. 17 — нач. 20 вв. в Башкортостане происходило последовательное фо­р­мирование и развитие этнической группы приуральской М. Массовое переселение М. на терр. края началось после сооружения Новой Закамской линии (1731—36) и выхода указов от 11 февраля 1736, разрешавших покупать земли башкир, а также с нач. 40‑х гг. 18 в., когда православная церковь приступила к массовому крещению нерус. на­родов Поволжья и Центрально-Чер­нозёмного региона; достигло наиболь­шей активности во 2‑й пол. 19 в. Миграция мордовского нас. на терр. Башкортостана осуществлялась с юго-запада (со стороны гг. Самара, Бугуруслан и Бугульма). Расселялись небольшими группами по 2—3 деревни. В 1740 в Уфим. провинции было основано 1‑е мордовское с.Каменка (ныне Бижбулякский р‑н РБ). К 1870 сложились основные ареалы расселения М. в Уфим. губ.: на терр. Белебеевского уезда — с.Каменка, Стерлитамакского уезда — с.Фёдоровка, дд. Садовка и Мукатаевка, Златоустовского уезда — с.Михайловка. По данным переписей нас., числ. М. составила: в 1897 в Уфим. губ. — 37289 чел. (в Белебеевском уезде — 10536, Златоустовском — 2312, Мензелинском — 4608, Стерлитамакском — 15963, Уфим. — 3826), в Оренб. губ. — 38403 (в Верхнеуральском уезде — 2945, Оренб. — 26180, Орском — 7626, Троицком — 1042, Челябинском — 610); в 1926 в БАССР — 49813, в 1939 — 57826, в 1959 — 43582, в 1970 — 40745, в 1979 — 35900 человек.

Язык. Большинство М. владеет мордовскими и рус. языками, часть — баш., тат., чувашским языками. Мордовская группа состоит из двух языков — мокшанского и эрзянского, они относятся к волжской группе финно‑угорской подветви урало‑алтайской языковой семьи. Являются гос. языками Респ. Мордовия, распространены также в РБ, РТ, Респ. Чувашия, Нижегородской, Оренб., Пензенской, Самарской, Саратовской, Ульяновской и Челябинской областях. В РФ мордовскими языками владеет 392,9 тыс. чел., в т.ч. в РБ — 12,1 тыс. (2010). Наиболее близки к мар. и финскому языкам. В совр. мокшанском языке выделяют центральный, зап., юго-вост., переходный и смешанные диалекты; в эрзянском — центральный, зап., сев.‑зап., юго‑вост. и смешанный. В эрзянском языке преобладают заимствования из рус. языка, в мокшанском — из тюрк. (в основном тат. и чувашского языков). В кон. 18 в. в основу мордовской письменности легла рус. графика. В 1927 законодательно утверждён мордовский алфавит на основе кириллицы. Совр. алфавит мордовских языков состоит из 33 букв. На базе центральных диалектов к кон. 20‑х гг. 20 в. сформировался эрзянский, к сер. 30‑х гг. — мокшанский лит. языки. В 1930 мордовские языки объявлены одними из гос. языков Мордовской автономной области.

Особенности фонетики мордовских языков: в мокшанском языке ударение падает в основном на первый слог, в эрзянском — на любой; в начале слов преобладают глухие согласные, звонкие встречаются в звуко­подражательных и заимст­вованных словах, редко используются сочетания согласных; в середине и конце слов допускается комбинация из 2 и более согласных: мокшанские “паньфтемс” (заставить выгнать) [пан’фт’ъмс], “курькснемс” (кататься) [кур’ксн’ъмс]; эрзянские “кевкст­немс” (спрашивать) [кэвкс’т’н’эмс], “тенсть” (веник) [т’эн’с’т’] и др. По морфологическому типу мордовские языки относятся к агглютинативным языкам. В глаголах для выражения отрицания в форме прошедшего времени используются спрягаемые частицы “изь”/“ашезь” (мокшанский) и “эзь” (эрзянский): “ашень корхта”, “эзинь корта” (я не говорил) и др.; в форме настоящего и будущего времени — частицы “аф” и “а”: “аф корхтан”, “а кортан” (не говорю) и др.; в форме повелительного наклонения — “тят” и “иля”: “тят мора”, “иля мора” (не пой) и др. В мордовских языках употребляется форма глагола объект­ного спряжения, выражающая одновр. значения субъекта и объекта действия, напр.: “сявсамазь”, “сайсамизь” (они меня возьмут с собой); “моралексолень”, “морыксэлинь” (я хотел было спеть) и др. В лексике мокшанского и эрзянского языков имеются различия в наименованиях, ср.: мокшанское “кельгомс” (любить) — эрзянское “вечкемс”; “оцю” (большой) — “покш”; “илять” (вечером) — “чокшне” и др. Наиболее древними заимствованиями являются слова из иранских языков, более поздними — из балтийских, тюркских и рус. языков.

Конфессиональная принадлежность. Большинство верующих — православные, часть — лютеране, встречаются молокане и приверженцы дохристианских языческих традиций.

Для дохристианских верований М. был характерен политеизм: наиболее почитались богини‑духи Вирь-ава (Мать леса), Ведь‑ава (Мать воды), Варма‑ава (Мать ветра), Мода-ава (Мать земли); а также боги‑духи Вирь‑атя (Отец леса), Мод‑атя (Отец земли) и др., считавшиеся мужьями жен. божеств. Позднее появилась вера в единого верховного бога: у мокши – Шкай, у эрзи — Нишке. Языческие обряды моления и жертвоприношения в честь божеств — моляны (озкс) — совершались М. и после принятия христианства.

Этнические и этнографические группы. На терр. Башкортостана расселяются этнич. группы М. — эрзя и мокша; этнографические группы — каратаи и шокша; большая часть мордовского нас. РБ — эрзя. В 2003 в ходе экспедиции ЦЭИ УНЦ РАН на терр. Туймазинского р‑на отмечена особая субэтнич. самоидентификация местного сел. мордовского нас. (эрзи) – мурза, основным отличием к‑рой является большее употребление рус. слов.

Антропологическая характерис­тика. Антропологический тип М. неоднороден, основная часть народа относится к европеоидной расе. В ходе научных исследований (см. Антропология) у М. выделено 3 антропологических типа: субуральский (уральская раса), сурский (атланто-балтийская раса) и северопонтийский (европеоидная раса). Субуральский тип распространён среди части мокши; характеризуется относительным удлинением головы и высоким лицом. К сурскому типу принадлежит большая часть эрзи; его отличает невысокое, относительно узкое лицо. Северопонтийский тип свойст­вен для смешанных групп эрзи и юж. мокши; им присущи ср. или выше ср. длина тела, узкое лицо, волнистые волосы.

Традиционное хозяйство. Хозяйство М. сохраняло традиц. черты. Ведущей отраслью было пашенное земледелие. Возделывали рожь, овёс, пшеницу, ячмень, горох, просо, лён, коноплю. Сеяли вручную; для ношения зерна использовали лубяные, берестяные или лыковые корзины и кузова. Уборка урожая производилась в основном серпом (тарваз), реже косой и др., злаковые культуры вязали в снопы (у мокши — пульфт, эрзи — пулт). Молотьба хлеба осуществлялась на токах (у мокши — тинголанга, эрзи — тинге) цепами (у мокши — тяляма, эрзи — пивсэма), очистка зерна – с помощью лопат и решета или веялками, размол — с помощью ручных жерновов и водяных мельниц. Наиболее распространёнными земледельческими орудиями являлись соха (сока), дер. борона (у мокши — инзамо, эрзи — изамо), сабан и др. Было развито огородничество: выращивали капусту, свёклу, морковь, огурцы, репу; с нач. 20 в. — также картофель.

Важную роль в хозяйстве приуральской М. играло скотоводство, прежде всего свиноводство, к‑рое сохранялось вплоть до нач. 20 в. и носило товарный характер. Также повсеместно разводили лошадей, крупный и мелкий рогатый скот, домашнюю птицу (кур, гусей, уток).

Вспомогательную роль в хозяйстве приуральской М. в 18 — нач. 20 вв. играли охота, рыболовство. Охотились при помощи разнообразных ловушек, капканов на лесную и болотную дичь, зайцев, лисиц, волков. Во 2‑й пол. 19 в. широкое распространение получило пчеловодство: в хозяйствах 10 из 19 мордовских сёл и деревень на терр. Башкортостана имелись пасеки. Использовали колодные ульи, во 2‑й пол. 19 в. появились рамочные.

Из ремёсел особое значение имели железоделательное и кузнечное, были распространены кера­мическое производство, деревообработка, углежжение, смолокурение, из жен. видов ремёсел — прядение, ткачество, вышивание и др. Многие из промыслов были следствием развития земледельческого хозяйст­ва и тесно с ним связаны (изготовление колёс, саней, телег, плетение лаптей, добыча жернового камня и выделка жерновов, извозничество). Они способствовали развитию товарно‑денежных отношений в мордовской деревне кон. 19 — нач. 20 вв. Традиц. хозяйство приуральской М. носило комплексный характер с преобладанием земледелия.

Традиционные поселения и жилища. Основные типы поселений М. — деревни (веленя, веле) и сёла (веле), редко встречались выселки и хутора. Располагались вдоль рек, ручьёв, оврагов, на склонах холмов. Главным строительным материалом была древесина хвойных и лиственных пород. В Заволжье довольно широко было распространено строительство саманных и глинобитных домов, что было вызвано природными условиями региона. Наиболее характерной формой планировки было скученное расположение домов внутри поселений, к‑рая в 18 в. сменилась рядовой и многорядной. В 19 в. происходит постепенное утверждение уличной планировки селений в самых различных формах (собственно уличная, многоуличная, улично-концевая, улично‑квартальная). Часть рядовой планировки сохранилась в д.Ардатовка Туймазинского р‑на, в к‑рой проживают эрзяне. 2 улицы в деревне были расположены по противоположным отрогам небольшого оврага: по одной стороне — жилые дома и усадьбы (с надворными постройками, без каких‑либо насаждений) фасадом на улицу, с другой — сады, огороды и бани. По оврагу протекает родник. До сер. 20 в. в нек‑рых посе­лениях мокши бытовала также концевая (куренная) планировка поселений. По сведениям жителей с.Кузьминовка Фёдоровского р‑на, их село было разделено, по разным сообщениям, на 3 или 4 конца, каждый из к‑рых имел выход к реке, где располагались бани. Сохранялась традиция совместного пользования баней жителями одного конца. В настоящее время практически все мордовские населённые пункты Башкортоста­на имеют уличную планировку, нек‑рые крупные сёла (напр., с.Каменка Бижбулякского р‑на, с.Кузьминовка) — квар­тально‑уличную.

Традиц. жилищами М. Башкортостана были 4‑стенные срубные дома с сенями, реже к нему пристраивали второй дом или клеть (мокшанское — куд, эрзянское — кудо). В 20 в. в качестве основного типа жилищ у мордовского нас. Башкортостана утвердились дома‑пятистенки. Дома строили с 2‑, позднее — 4‑скатной крышей, крыли соломой, иногда корой, дёрном или тёсом. Фундамент сооружали из камня‑плитняка. Полы были дощатые, в саманных домах — преимущественно земляные. Основным элементом традиц. интерьера мордовского дома являлась печь (устраивали в одном из углов дома при входе), обращённая устьем к передней стене; по диагонали от неё находились “красный угол”, стол, вдоль стен располагались лавки, полати, дощатые нары. Боковая от входной двери лавка завершалась вертикальной доской с верхом, вырезанным в виде конской головы. Рядом с печью находились шкафы для посуды, на стене висела предназначенная для хранения ложек дер. или плетённая из ивовых прутьев, бересты ложкарница (пенчкерь). Во внутр. убранстве жилища широко использовались тка­ные и вышитые полотенца, занавеси, подзоры, паласы и др.

Традиц. мордовская усадьба включала в себя комплекс жилых, хоз. и приусадебных угодий (сад, огород). В передней части двора располагались дом и надворные хоз. постройки (дома могли быть расположены как перпендикулярно улице, так и параллельно, фасадом на улицу). В задней части двора устраи­вались помещения для скота (амбары, сараи), навесы для сушки и хра­нения снопов, сеновал, баня (иногда располагалась в отдалении от жилых построек, на огороде). Хоз. постройки были из дерева (лиственных пород), плетня и камня‑плитняка. Часть усадьбы занимал огород, к-рый отделялся от двора забором. Усадьба была окружена дощатым забором, со стороны улицы имелись ворота и калитка. В нек‑рых населённых пунктах до последней четверти 20 в. ограждения между усадьбами отсутствовали.

Традиционная одежда. У М. Баш­кортостана сложился особый регио­нальный костюмный комплекс, к-рый сохранился вплоть до нач. 20 в. Мордовский костюм, имея единую основу на терр. Башкортостана, также подразделялся на эрзянский и мокшанский подтипы. Для изготовления использовали домотканые холщовые и суконные, фабричные шерстяные и хлопчатобумажные (сатин, ситец и др.) ткани. Для одежды М. характерно обилие вышивки, в основном из нитей чёрного, синего, тёмно-красного, жёлтого и зелёного цветов.

Муж. одежда отличалась сравнительной простотой и практичностью. По описаниям В.М. Черемшанского, в сер. 19 в. муж. костюмный комплекс состоял из рубахи (панар) туникообразного покроя с косым разрезом ворота, украшенной вышивкой или нашивками на рукавах, груди и подоле; суконных или холщовых штанов (понкст). Верх. одежду составляли длинные и короткие кафтаны и полушубки (сумань, чапан). Головными уборами являлись меховая шапка и войлочная шляпа. Единственным элементом муж. кос­тю­ма, по к‑рому можно было легко узнать М., были лапти, плетённые особым образом.

Традиц. жен. костюм состоял из рубахи, штанов, сарафана, фартука. Рубаха была туникообразного покроя с традиц. вышивкой спереди, по центру, вдоль основного полотнища, на рукавах, подоле и его разрезе. Повсеместно был распрост­ранён прямой сарафан на лямках (шириной 2—3 см), пришитых спереди и скреплённых вместе на середине спины. У нек‑рых сарафанов на груди делали небольшой разрез, подол отделывали нашивками из цветной ткани. Передники бытовали повседневные и праздничные. Эрзянки носили фартуки без нагрудника (запунка, покрышка), мокшанки — с нагрудником (запун, запон, сапоне), встречались закрытые с рукавами. Верх. часть передника шили из красной хлопчатобумажной ткани, подол — из белой холщовой. Фартуки украшали рядами плотной вышивки, подвесками из шерстяных кисточек, раковин‑каури, нашивками из бисера. Верх. праздничную распашную, длиннополую, прямоспинную одежду из холста (у эрзи — руця, оршамка; мокши — мышкас, плахон) отделывали нашивками из цветной ткани (по спинке, полам, рукавам, подолу), богато украшали вышивкой, аппликацией, позументом, перламутровыми пластинами, бисером. Входила в состав свадебного костюма свахи и невесты (подвенечная руця); на похоронах умершую женщину обряжали в специальную похоронную руцю. В 19 в. в Баш. Приуралье получили распространение юбки (длиной 75—80 см и шириной в подоле 2,5 м) из шерсти, ситца и кашемира, сшитые из 6 полотнищ (шириной по 40—42 см) на обшивке в сборку (большую часть сборов делали сзади); подол отделывали 2—3 цветными ткаными или плисовыми полосами. Вместе с юбкой носили прямые с длинными рукавами кофты (кохта), к‑рые застёгивались спереди на пуговицы.

Самым распространённым видом головного убора девушек была налобная повязка (у мокши — ашкоркс, пурдавкс; эрзи — паця коня, пря сюкс) в виде обруча из луба, картона или мягкая, обтянутая тканью и украшенная вышитым узором из цветных нитей или бисера, гофрированными оборками, розетками из лент, нашивками пуговиц и блёсток; иногда носили в комплексе с головным убором молодой замужней женщины (кокол паця). Для вост. районов было характерно надевать на молодую невестку белую косынку, к‑рая сверху закреплялась повязкой (коня лента). Традиц. головные уборы женщин значительно отличались друг от друга. Старинным жен. головным убором была сорока на твёрдой основе с высокой налобной частью (очельем), широкой полостью (позатылень), пришиваемой к задней части тульи. Декорировалась вышивкой, выполненной цветными шёлковыми или шерстяными нитями, разноцветным бисером, жемчугом, позументом, рядами блёсток, цепочек. Во 2‑й пол. 19 — нач. 20 вв. такие головные уборы использовались как праздничные. Убор пожилых женщин (бабань сорока) почти не имел украшений и нашивок. Сохраняя обычай покрывать голову, женщины повседневно носили небольшую шапочку (чеклик), форма к‑рой была рассчитана на причёску из волос, уложенных венцом из 2 кос вокруг головы. На девичий праздник “Тейтерень пивань кудо” (“Девичий пивной дом”) девушки наряжались в соотв. обычаю костюм и головной убор сороку. Праздничной жен. обувью являлись полусапожки (коты) с острыми носами, отделкой из медных бляшек и зубчатой кромкой. В нач. 20 в. в обиход вошли коты, напоминавшие глубокие калоши из кожи. Обувь заказывали у рус. и тат. мастеров.

В традиц. одежде М. Заволжья и Приуралья сохранились многие эрзянские украшения, рано утраченные в др. регионах. Глубокий нагруд­ный разрез рубахи скалывался характерной фибулой (сюлгамо), основа к‑рой была типичной для эрзянской нагрудной застёжки и представляла собой овальной формы пряжку с подвижной иглой. Проволочный овал на несомкнутых концах был украшен вставками из цветного стекла. Праздничная фибула декорировалась длинными цепочками, на к‑рых был подвешен небольшой щиток из луба или картона, покрытый тканью и нашитый рядами бисера, пуговиц, галуна и др. Самобытными элементами в костюм­ном комплексе были различные украшения в виде бус (у мокши — рганят, эрзи — эрьгть), ожерелий (колодка, камышка), воротников, нагрудных (борок, гагатка, лыинимкат) и чересплечных украшений (кичкор, крескал), состоящих обычно из бисерных сеток или двух полос ткани или кожи с нашитыми на них цепочками, пуговицами, стеклярусом, бусами, монетами и т.п. Наручные украшения представлены браслетами (у мокши — кятькст, эрзи — кетькст) и перстнями (суркст).

Своеобразие местных вариантов мордовского костюма отмечалось в форме и декоре набедренных украшений. Был распространён набедренник облегчённого вида, в основе к‑рого лежал прямоугольный или трапециевидный щиток, уплотнённый вышивкой и подкладкой из картона, луба или кожи. От ниж. части щитка спускался ряд чёрных или чёрно‑зелёных кистей, дополненных в праздничном варианте набедренника подвесками из цепочек, малых щитков, декоративных кисточек. Будучи обязательной принадлеж­ностью жен. костюма, повседневный вариант набедренника (пулокаркс) предохранял одежду от загрязнения. Декор праздничных украшений (рисьме вельде каркс, дразнимкат каркс) отличался лишь составом нашивок и подвесок, к‑рый был богаче и разнообразнее. Самый красочный, искусно отделанный набедренник (паро каркс), входивший в состав ритуальной одежды (покай), имел особую многоярусную конструкцию и оформление. В вост. районах региона было распространено украшение, состоявшее из бисерного пояса и пышной чёрной бахромы (пулай, пулакш). На рубеже 19—20 вв. происходит постепенное вытеснение из сферы повседневного бытования многих элементов мордовского нар. костюма.

К категории ритуальной одежды относилась верх. рубаха, богато украшенная вышивкой (применялась вышивка эрзянской звёздочки, мордовского полукреста, шитьё в ёлочку, косая стёжка, набор).

К нач. 20 в. основные элементы традиц. жен. и муж. одежды М. ещё больше нивелировались: заимствованные юбки и кофты повсеместно вытеснили традиц. мордовскую одеж­ду, к‑рая к 40‑м гг. 20 в. практически полностью вышла из употребления среди городского нас. и была заменена на изготовленную промышленным (фабричным) способом. В отд. районах в качестве семейных реликвий сохранились фабричные вышитые рубахи (панар), жен. передники (запун), а также плетёные лапти.

Традиционная кухня. Традиц. сис­тема питания мордовского народа определялась типом хозяйства и была во многом схожа с системами питания др. земледельческих народов, проживавших в Поволжье. В 18—19 вв. основу питания М. составляли продукты земледельческого труда. Хлеб выпекался из ржаной и пшеничной, реже — из ячменной и овсяной муки, кислого или пресного теста, без соли на капустных или кленовых листьях, позднее — сковородах и противнях. Пироги (у мокши — пярякат, эрзи — пряка) готовились из кислого теста с разнообразной начинкой (крупяные каши, картофель, капуста, лук, морковь, грибы, фрукты, ягоды, рыба, реже — мясо), сверху украшались фигурками птиц и завитушками из теста, веткой дерева (сосны, берёзы, ели), лентами, бумажными цветами. Свадебные пироги (лукш и курник) начиняли пшённой кашей, сваренной на молоке, яйцами, куриным мясом. В праздники также выпекали небольшие пироги с открытой начинкой из молочной пшённой каши, картофеля; блины (у мокши — пачат, эрзи — пачалксеть) из ржаной, пшеничной, пшённой или гороховой муки. Блины обычно делали очень толстые, ели с молоком и маслом; в нач. 20 в. получили распространение тонкие из пресного теста. Из ржаной или пшеничной муки на воде или молоке готовили лапшу: жидкую массу выливали на горячую сковороду и ставили в печь, полученный тонкий пропечённый блин резали на мелкие полоски. Традиц. мордовским блюдом являлся навсемат (в переводе с мордовского буквально — макать) из кислого, круто замешанного теста, к‑рое раскатывали в виде длинной полоски, отщипывали от него небольшие кусочки, макали их в конопляное масло, складывали в горшок и пекли в печи. Из пресного теста готовили салму (сваренные в воде кусочки теста), заправленную маслом, яйцами, сметаной; пельмени (цюмарат, чумары) с начинкой из мяса, сала или рыбы. После принятия христианства М. были заимствованы у русских нек‑рые мучные блюда, считавшиеся ритуальными. На Масленицу пекли блины, в Великий пост — “жаворонков” и “кресты”, на праздник Вознесения — лепёшки с поперечными полосами, символизировавшие лестницу. Повседневным блюдом была каша из полбы, чечевицы, гороха, пшеницы или пшена. Её варили крутой, ели с маслом или молоком. Приготовленные особым образом каши входили в состав обрядовой (при родинных и свадебных обрядах) и праздничной пищи. В качестве первого блюда варили различные супы, щи и похлёбки. Повседневным блюдом основной массы крестьянства были щи из свежей и кислой капусты с добавлением картофеля, лука. Летом капусту заменял щавель. Традиц. мордовским кушаньем является кулага, к‑рую в качестве обрядового блюда употребляли в пищу в 1‑ю неделю Великого поста. Для её приготовления муку (как правило, ржаную) разводили водой и ставили в печь “томиться”, для улучшения вкуса добавляли ягоды; ели с молоком или маслом.

Тип хозяйства М. в 18 — нач. 20 вв. определил и развитие огородничества, продукты к‑рого также занимали определённое место в системе питания. Выращивали и употребляли в пищу капусту, лук, огурцы, репу, горох, позднее — помидоры. Со 2‑й пол. 19 в. значительное место среди растительной пищи занимает картофель. В летнее время собирали ягоды, грибы, к‑рые служили начинкой для пирогов, а также заготавливались на зиму впрок (засушивались). Молоко, масло, сливки и сметану использовали при приготовлении многих блюд, напитков и в качестве приправ. Из молока делали ряженку, простоквашу, творог, а также традиц. мордовский напиток ирьян, к‑рый готовили во время постов в связи с запретом употребления в пищу молока, поэтому его собирали в специальные кадушки и добавляли соль (для сохранности). Наряду с молочными важное место в системе питания М. занимали мясные и рыбные продукты. Мясо и рыбу варили, тушили, а также солили, сушили, вялили и коптили. Ливер животных использовали в качестве начинки для пирогов и пельменей, желудок, кишки начиняли кашей или картофелем и готовили особое блюдо — валом солот. Из напитков были распространены квас (ржаную муку или солод разводили горячей водой, ставили в протопленную печь, затем квасили), кисель (из злаков или фруктов), берёзовый сок, брага (поза) и др. Традиц. хмельным напитком являлось пуре, сделанное на основе пива, в к‑рое во время варки добавлялся сотовый мёд. Пуре вливали в глиняную посуду, к‑рую замазывали тестом и закапывали в землю на несколько дней. Приготовленный особым образом напиток, так называемый “священный пуре”, использовали при молениях и жертвоприношениях. С нач. 20 в. получил распространение чай, к‑рый заваривали с различными травами и сушёными ягодами. Мёд в мордовской нац. кухне использовался в качестве приправы к мучным блюдам и при приготовлении пуре и позы.

Совр. мордовская кухня разнообразилась более калорийными и ранее не бытовавшими блюдами (азу по‑мордовски, похлёбка по‑эрзянски), но в основе своей состоит из традиц. блюд. Во многих деревнях продолжают печь хлеб, картофельные лепёшки (шангали), блины (почалк сеть), пироги (пряка): ланга пряка — картофельная каша, приготовленная в печке в глубокой посуде в виде пирога, ознама пряка — пирог из нескольких слоёв (творог, яйца, изюм), пряка калила марто — пироги с калиной. На свадьбу для угощения родных невесты мать жениха выпекает лукш больших размеров из пшеничной муки с начинкой в несколько слоёв (творог, яйца, мясо и др.); сваты приносят с собой шумбра кше — “хлеб здоровья”, к‑рый кладут на стол в доме невесты, начиная обряд сватовства. Для Пасхи готовят кулич и крашеные яйца, печенье (рознаца) из теста, замешанного на яйцах, без сахара. Распрост­ранены различные супы, похлёбки, каши, салма, лапшевник (готовится в печи из молока, яиц и муки) и др. Среди бытующих традиц. блюд известны также печёная тыква, суп из сухарей и пельмени. Молочные блюда, в особенности простокваша, кислое молоко (чапамо лавсо), а также красные кислое молоко и творог (томлёные в печи), наиболее распространены в сел. местности. В Ермекеевском р‑не в качестве приправы к блинам употребляют молоко, смешанное с сырыми яйцами и солью. В нек‑рых семьях сохранилась традиция взбивать масло в дер. ступах. Во время свадебных обрядов мать жениха или сваха преподносила матери невесты блюдо под названием “Ава ловца” (“Мамино молоко”) в благодарность за хорошую дочь. Из напитков распространены хлебный квас и брага из сахарной свёклы или ржаной муки.

Традиционное социальное устройство и семейно‑брачные отношения. Социальное устройство М. имело многоступенчатую родоплеменную организацию: включало большие семьи, род, племя. Во главе семьи был куд‑атя (кудо — дом, атя — старик), рода — старейшина (покштя, покштяй), племени — выбираемый советом родовых старейшин вождь (текштяй, тюштян, тюштя). Вожди управляли как мирными, так и военными делами мордовских племён, а также выполняли обрядово-ри­туальные функции; подчинялись власти старейшин или нар. сходам. После вхождения в состав Рос. гос‑ва социальная структура мордовского общества претерпела ряд изменений. Нек‑рые из представителей нац. элиты, именуемые в рус. письменных источниках “князьями мордовстии”, приняв православие, интегрировались в сословие рос. феодалов — на­следственных землевладельцев; др. часть мордовской знати пополнила отд. разряды военно‑служилого сословия Рос. гос‑ва (городовых дворян и детей боярских), получив земельные пожалования за службу. Большинство простых крестьян-зем­ледельцев, составлявших основную массу мордовского народа, было при­числено к разряду ясачных людей. Обрабатываемые ими земли были обложены так называемым “посопом” (специальная хлебная подать), а с различных промысловых угодий (охота, бортничество и т.п.) они платили ясак. Часть мордовского крестьянства попала в разряд дворцовых крестьян (принадлежали царю и членам царской фамилии). Небольшое количество М.‑земледельцев (ок. 10%) с течением времени стали крепостными (половина из них проживала на терр., вошедших в состав Рос. гос‑ва до сер. 16 в.). В 1861 после Крестьянской реформы эти категории получили личную свободу и имущественные права.

Традиционные обряды, обычаи и праздники. Обрядовая культура М. имеет многовековую историю. Многие обряды и обычаи (семейные, календарные и др.) основаны на языческих верованиях, и с принятием христианства они сохранились, но уже в системе новых религиозных представлений. К нач. 20 в. общей тенденцией развития обрядовой культуры М. было сокращение и упрощение (в различной степени) всех обрядов и ритуалов. В определённой степени это связано с окончательным утверждением среди М. православного христианства во 2‑й пол. 19 в.

В дохристианский период мордовское нас. совершало моления, к‑рые должны были обеспечить благоприятную погоду, хороший урожай, здоровье людям, приплод скота, благополучие в хозяйстве: весной — Моление плуга (Кереть озкс), летом — Моление о дожде (у эрзи — Пиземе озкс), Моление на меже (у эрзи — Грань озкс), осенью — Почитание богов‑покровителей плодородия и др.; в зимний период обряды приурочивались к декабрьскому солнцестоянию.

Свадьба у мордовского нас. Башкортостана состояла из нескольких этапов: сватовство, хождение в гости к жениху в целях осмотра хозяйства, взаимные досвадебные одаривания, выкуп воды для пирогов, девичья баня для невесты, обряд приглашения на свадьбу гостей; заключение брака (у приуральской М. – преимущественно венчание) и свадебный пир, свадебные одаривания новых родственников, обряды второго и последующих дней свадьбы (символическая демонстрация досвадебной невинности невесты, посещение родителей невесты — тёщины блины, так называемые “хождение по воду”, “ломание горшков”), послесвадебные одаривания, хождение молодой через неделю к своей матери за прялкой и т.д. В день свадьбы проведение обрядовых действий сопровождается причитаниями и величальными песнями свахи. В наши дни старинные причитания помнят лишь немногие представители старшего поколения. До сих пор в мордовской свадьбе большое значение придаётся хлебу, к‑рый символизирует счастье и благополучие будущей семьи: свадебным караваем — хлебом здоровья (шумбра кше) — обмениваются сваты с родителями. Родители жениха обходят свадебный кортеж, отгоняя злых духов. В 20 в. сфера бытования традиц. свадебной обрядности значительно сократилась, тем не менее в нек‑рых районах старинные обычаи помнят и частично соблюдают.

Традиц. родинные обряды М. включали в себя охранительные запреты для беременной (не смотреть на покойника, не общаться с больными и калеками и т.д.), исполнение её пожеланий в пище; наблюдения с целью заранее определить пол будущего ребёнка, подготовка специального помещения для родов (как правило, это была баня), в отд. областях Заволжья — устланного соломой (олго кардсо); различные магические охранительные обряды, совершаемые повитухой непосредст­венно во время родов для защиты роженицы и новорождённого от дурного глаза и злых духов (трёхдневное мытьё в бане, магические дейст­вия с плацентой), а также после родов вплоть до крещения (наречение имени, мнимая “купля-прода­жа” ребёнка, обман нечистой силы); послеродовые обряды, проводимые с целью обеспечить новорождённому удачу, богатство, здоровье (моление над хлебом, качание колыбели); обильное угощение родных и близких по случаю рождения ребёнка (гости обычно приходили с угощением и подарками). Традиц. родинным обрядом можно считать и крещение, учитывая практически полную христианизацию М. в 19 в. (однако языческие верования и обряды исчезли не полностью, для М. был характерен религиозный синкретизм). Из всех семейных обрядов именно родинные претерпели наибольшие изменения в 20 в. По мере того, как дом переставал быть местом родов, постепенно исчезали многие магические охранительные ритуалы. До настоящего времени сохранились обряды, связанные в основном с нар. гигиеническими навыками и семейно-родственными отношениями.

Наиболее консервативными из всех являются погребальные и поминальные обряды, что связано с религиозными верованиями в загробную жизнь и посмертное воздаяние. В погребальных обрядах М. наряду с христианскими бытовали многие элементы языческих верований и магических действий, сохранившиеся в той или иной степени до настоящего времени. Неизбежность смерти, горечь утраты близкого человека, стремление помочь ему в загробном мире и одновр. пережитки страха перед умершим — всё это создавало определённые условия, способствовавшие сохранению бытования похоронных обрядов. При ухудшении состояния умирающего от него убирали перьевые подушки и перины (“сколько перьев — столько грехов”); считалось, что плохо, если человек умрёт вниз лицом. Сразу после смерти наливали кружку воды, чтобы душа умершего не испытывала жажды. Обмывали покойника сидя, обратив его лицом к двери и опустив ноги в корыто с водой (омывающие должны быть одного пола с умершим), после чего воду выливали на улицу под икону. Погребальную одежду шили ещё при жизни из тканей светлых тонов, без узлов, швы делали наоборот; обязательным элементом являлся пояс (“пояс закона”). До кон. 19 в. изготавливали долблёный гроб из половины расколотого дерева, в настоящее время — из досок, внутри обшивают тканью и устилают богородской травой (чаб­рец), подушку для покойника набивают берёзовыми листьями. В гробу делали окошко (сейчас — реже). Традиц. обрядом считается чтение Псалтыри. Могилу рыли в день похорон. Идущие копать могилу совершали “обряд встречного хлеба”, преподнося взятый из дома узелок с хлебом первому встречному. Нек‑рые делали крест из чернозёма на дне могилы. Приготовленную могилу караулили. Непосредственно перед выносом сваливали лавки, на место, где стоял гроб, втыкали топор или нож. При выносе тела гроб 3 раза задевали о верх. косяк двери. Прощались несколько раз: в доме, во дворе и на кладбище. На кладбище гроб несли на специальных носилках-жердинах 8 чел. (в наше время носят также на полотенцах). Во время похоронного шествия не принято выходить на улицу или навстречу процессии (оказываться перед гробом), так как должна быть “чистая дорога”. Не принято было заколачивать крышку гроба перед опусканием в могилу. Свежую могилу следовало мести берёзовыми вениками. После похорон с кладбища уходили все вместе, посещение во время похорон могилы др. родственников или близких запрещено. Покинув кладбище, совершали обряд огораживания. По возвращении домой умывали руки и лицо, при этом воду лили от себя, после чего садились за поминальный стол. Поминки устраивали на 3‑й (после похорон), 9‑й, 40‑й дни, через полгода и год. Совершая поминки на 40‑й день, для умершего готовили (сейчас преимущест­венно покупают) полный комплект одежды — “одежда заклятья” (считается, что бывшая на покойнике во время похорон одежда устарела и ему нужна новая). У мордовского нас. Фёдоровского р‑на существовал обычай временного захоронения. Считалось, что первым на новом кладбище нужно хоронить мужчину; поэтому, когда умерла жена одного из основателей с.Фёдоровка (кон. 18 — нач. 19 вв.), её гроб был подвешен на деревьях и висел ок. года, пока не умер мужчина этого селения, после чего они оба были похоронены (считаются основателями кладбища при этом селе). Всегда при посещении кладбища помимо своих родственников поминают основателей кладбища (первых захороненных). Данный обычай связан с обрядом выкупа места для умершего, проводимый во время приготов­­ления могилы. Основным видом надмогильных сооружений являются православные восьмиконечные кресты или памятники с их изображениями. В нек‑рых местах сущест­вует традиция изготавливать кресты небольшого размера для детских могил. В Бижбулякском р‑не для жен. могил делают кресты с крышей. В нек‑рых мордовских населённых пунктах Фёдоровского р‑на были распространены религиозные воззрения молокан (секта духовных христиан), к‑рые ставили на могилах дубовые столбы высотой ок. метра, без надписей; сейчас возводят памятники с надписями, без крестов. Умершие неестественной смертью — утопленники, самоубийцы, умершие от злоупотребления алкоголем — считались виновниками засухи и неурожая. При засухе могилу само­убийцы заливали водой, чтобы пошёл дождь, так как считалось, что дождя нет вследствие его грехов. В Стерлитамакском р‑не в такие могилы вбивали колья и заливали их водой.

Календарные обряды мордовского нас. Башкортостана главным образом связаны с празднованием православных праздников, традиц. мордовские обряды не сохранились. Повсеместно М. празднует Рождество (7 января), Крещение (19 января), Пасху, Вознесение (40‑й день после Пасхи), День Святой Троицы (50‑й день после Пасхи), Масленицу, Петров день (12 июля), Ильин День (2 августа) и так называемые родительские дни: суббота перед Днём Святой Троицы, Радоница (2‑й вторник после Пасхи) и др.

Фольклор. Народные музыкальные инструменты. Фольклор М. Башкортостана характеризуется разнообразием жанров. На него оказали влияние процесс христианизации народа и длительное проживание в полиэтничной среде, в основном среди русских и чувашей. В то же время в фольклоре сохранились элементы языческих воззрений. Особенно выделяются календарно-обрядо­вые песни (уэрзи — морот): о мироздании и появлении обычаев на земле, священных деревьях (“Яблоня”, “Толстый дуб”), мифологических покровителях живой и неживой природы (“Норовава и Комлява заспорили”). Значительное место в фольклоре занимают лирические песни о мироздании и труде, семейной жизни, рекрутчине и солдатчине, переселенцах. Широко представлены ист. песни: о завоевателях-ногайцах, героической борьбе против иноземных захватчиков (“На опушке леса”, “Сестра с братцем в ногайском полоне”), предводителе Крестьянской войны (1773—75) Е.И. Пугачёве; песенные заклинания дождя, радуги; веснянки (у мокши — серьгядемат, эрзи — сееремат). Среди семейно‑обрядовых песен бытуют свадебные благопожелания (у эрзи — шнамат) и корильные величания [паряв(ф)томат]. Большое место занимают произведения для детей: колыбельные (у мокши — нюряфнема морот, эрзи — лавсь морот), потешки (у мокши — шабань налхксема морот, эрзи — тякань налксема морот), пестушки (ванькс морот), прибаутки, загадки [содамоев (ф)кст], скороговорки (бойка кортамкат), игры (налксемат), сказки (евкст). Также получили распространение круговые песни, предания (евтнемат), легенды (легендат; все — у эрзи) и др.

Сбором фольклора М. в Уфим. губ. в кон. 19 в. занимался А.Ф. Юртов, к‑рым опубликованы мордовские, тат., чувашские легенды, сказки, песни, пословицы, переведена на мордовский язык религиозная лит‑ра, описаны мордовские обряды и поверья. Материалы по фольклору М. содержатся в сборниках этнографа М.Е.Евсевьева “Эрзянские сказки”, “Эрзянские песни” (оба — 1928, на мордовском языке). В респ. в 50‑е гг. 20 в. Ин‑том этнографии АН СССР (Москва) совместно с учёными Мордовии (фольклористы Н.И.Бояркин, В.Л.Имайкина, А.И. Маскаев, К.Т.Самородов, искусствовед В.С.Брыжинский) проведены фольклорные экспедиции, результаты к‑рых обобщены в работах Мас­каева “Мордовская народная сказка” (1947), “Мордовская народная эпическая песня” (1964), Самородова “Мордовские пословицы и загадки” (1959), “Мордовская обрядовая поэзия” (1980), И.С.Сибиряка “Мордовские народные песни Заволжья и Сибири” (1982). Образцы мордовского фольклора содержатся в материалах экспедиций Ин‑та этнографии АН СССР 60‑х гг. (руководитель – В.Н.Белицер), по итогам к‑рых изданы труды “Мордва: историко‑этнографические очерки” (1981), “Мордва Заволжья” (1994), “Мордва: историко‑культурные очерки” (1995). Изучением традиц. культуры М. РБ занимаются этнографы респ. М.М.Маннапов, М.В. Мурзабулатов, А.С.Щербаков.

Мордовскими нар. музыкальными инструментами, оказавшими влияние на зарождение и развитие многих форм традиц. музыки М. Башкортостана, являются аэрофоны (духовые), идиофоны (самозвучащие) и хордофоны (струнные).

Аэрофоны — самый многочисленный класс мордовских инструментов. Сезонные изготавливались из стеблей растений, листьев деревьев. Флейту (у мокши — вяшкома, эрзи — вешкема) делали из липы или ивы, тростника, реже — птичьей кос­ти; длинная (кувака вяшкома; длина до 70 см) имела 6 отверстий, короткая (нюрьхкяня вяшкома) снабжалась свистковым устройст­вом. Глиняная пустотелая свистулька (у мокши — сёвонень вяшкома, эрзи — кевень тутушка) изготавливалась в форме птиц, домашних и диких животных. Кларнет (нюди) имел 2 полые тростниковые трубки с вырезанными на них язычками-вибраторами и 3 отверстиями на каждом стволе, трубки вставлялись в коровий или бычий рог, служивший резонатором; на нём играли протяжные мелодии и быстрые танцевальные наигрыши. У волынки (у мокши — фам, эрзи — пувамо) были 2 мелодичные тростниковые трубки и 2 басовые; без басовых трубок (у мокши — озкс фам, эрзи — озкс пувамо) применялась на молянах для исполнения обрядовых на­игрышей. Бытовали также различные виды сигнальных инструментов, к‑рые использовались пастухами, а также при проведении ритуалов для того, чтобы отгонять злых духов.

Из идиофонов известны различные типы трещоток, ксилофоны, инструменты с колокольчиками. Были распространены трещотки (у мокши — калдоргофнема, эрзи — кальдердема) в виде кленовой дощечки с ручкой, по обе стороны к‑рой крепились 2 небольшие пластины; коробочки из цельного куска дерева с ручкой внизу, к к‑рой снаружи или изнутри на верёвочке был подвешен небольшой кусочек дерева или железа; рамки с гибкой пластиной-вибратором и гладким кленовым цилиндрическим бруском с зубцами по краям (рамка вращалась вокруг бруса, пластина издавала щелчки, при быстром темпе — треск). Одной из разновидностей ксилофона является инструмент из деревянных пластин различной длины, скреплённых лыком или кожаным ремешком (у мокши — кальхциямат, эрзи — кальцяемат). Металлические колокольчики применяли в ритуальных танцах: нанизывали их на шнур, раму (у мокши — пайгонят, эрзи — баягинеть) или вешали с погремушками на палку с вырезанной наверху фигуркой в виде головы лошади (у мокши — байдяма, эрзи — люляма).

Из струнных наиболее известен смычковый инструмент (у мокши — гайтияма, эрзи — гайдяма), изготовленный из берёзовой или кленовой доски (длиной до 100 см) с натянутой струной, между к‑рыми был вставлен надутый пузырь животного, используемый в качестве резонатора. Смычок изготавливали из ивового или черёмухового прута, на к‑рый натягивали просмоленную нитку. Применяли для исполнения плясовых наигрышей в ансамбле с др. инструментами. Была распространена также скрипка (у мокши — гарзи, эрзи — кайга), имевшая 3 струны из конского волоса и смычок.

С сер. 19 в. для исполнения мордовских музыкальных произведений используются заимствованные у русских балалайка и гармоника.

Образование. Большой вклад в развитие просвещения М. Башкортостана внёс мордовский просветитель и этнограф Юртов, к‑рым в 1882—83 выпущена книга “Образцы мордовской народной словесности”, в 1884 — 1‑й “Букварь для мордвы‑эрзи с присоединением молитв и русской азбуки”, создан эрзя-мордовский алфавит на основе кириллицы, инициировано открытие учебных заведений с преподаванием на мордовских языках и т.д. В 20 в. значительно повысился уровень образования нас. страны, что было обусловлено проведением гос. и общественных мероприятий в этой области, результатом к‑рых явились ликвидация безграмотности взрослого нас., введение всеобщего нач. обучения детей, становление и развитие системы общего и профессио­нального образования (ср. специального, высшего) и др. В 1911—12 учебном году на терр. Уфим. губ. (во всех уездах, кроме Бирского) было 40 мордовских нач. школ, находившихся в ведении земств, право­славной церкви и Министерства просвещения; в 1914—15 — 3 земских курса для просвещения взрослых. В нач. 1920‑х гг. в отчётах мордовской секции подотдела нацменьшинств Башобкома Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) отмечен низкий уровень грамотности мордовского нас. (особенно женщин): 14,8% от общего числа М. БАССР; однако он был выше, чем у марийцев и удмуртов. В 1925 насчитывалось 18 мордовских школ, в них работало 22 учителя, обучалось 1070 учеников. В 1930‑е гг. была реализована программа ликвидации безграмотности и всеобуча. В 1942—43 учебном году в БАССР насчитывалось 37 мордовских школ с обучением на эрзянском и мокшанском языках, но впоследствии их число сокращалось, вводилось обучение на рус. языке. Преподавание на эрзя‑мордовском языке и изучение его как родного продолжалось в одной из сел. школ Фёдоровского р‑на до кон. 1950‑х гг. С 60‑х гг. 20 в. в БАССР прекратилось преподавание в школах мордовских языков, что способствовало языковой ассимиляции М. Приуралья, особенно в городских условиях. В 1980‑е гг. начался процесс возрождения нац. образования в школах. В 1989—90 учебном году насчитывалось 4 школы с изучением мордовского языка, в к‑рых обучалось 103 учащихся, в 1999—2000 — 9 и 284 соответственно.

Наиболее известными представителями мордовского народа в области науки являются уроженцы респ. доктор философских наук Н.А. Шер­генг (Суркова), доктор социологических наук В.Н.Антошкин.

Военный деятель. Из мордовских военных деятелей — уроженцев Башкортостана — получил известность лётчик, генерал‑полковник, доктор военных наук, Герой Советского Союза Н.Т.Антошкин, участ­вовавший в советско‑китайском пограничном конфликте 1969, военных конфликтах в 1968 в Чехословакии и в 1978—79 в Польше, в боевых действиях в 1988—89 в Афганистане и в 1993—95 на Сев. Кавказе. Он был одним из руководителей ликвидации последствий аварии на Чернобыльской атомной электростанции в 1986, спасательных и восстановительных работ после землетрясений в Таджикистане и Армении в 1988—89. С 1993 Антошкин являлся командующим Фронтовой авиацией Рос. армии, в 1997—98 — заместителем главнокомандующего Военно-воздуш­ными силами РФ.

Современное развитие народа на территории РБ. С 1996 действует Региональная общественная организация “Мордовская национально-куль­турная автономия Республики Башкортостан” (председатель – Н.Д.Герасимов), главными задачами к‑рой являются сохранение, развитие и распространение самобытной мордовской материальной и духовной культуры, активное взаимодействие с др. нац.‑культ. общественными объединениями рес­публики. Основными направления­ми её деятельности являются содействие в расширении сети школ с изучением мордовского языка и лит‑ры в местах компактного проживания М.; организация и проведение научно‑культ. мероприятий (конференций, семинаров, конкурсов, чтений, диспутов и др.), респ. и районных фестивалей нац. культур, мероприятий, направленных на пропаганду здорового образа жизни; освещение в средствах массовой информации культ. и духовной жизни М. Башкортостана; содействие в подготовке преподавателей мордовского языка; поддержка и развитие деятельности фольклорных коллективов. При участии организации в респ. ежегодно проводится большое количество различных мероприятий: Дни мордовского языка и культуры, фольклорный праздник “Эрзянь ойме” (“Эрзянская душа”); мастер‑классы по обучению мордовской вышивке, нар. танцам, по изготовлению и игре на нар. музыкальных инструментах; респ. конкурс худ. творчества по мотивам мордовских нар. сказок, легенд, преданий и др. В 2007 автономия активно участвовала в мероприятиях, посв. 450‑летию добровольного вхож­дения Башкортостана в состав России. Совместно с администрацией Фёдоровского р‑на организован Респ. конкурс мордовских девушек “Мазый тейтерь” (“Красавица”). В г.Стерлитамак на базе пед. коллед­жа проведены респ. круглый стол “Культура и национальное развитие финно‑угорских народов Башкортостана” и мордовский фольклорный праздник. Участвовала в организации гастролей Гос. фольклорного ансамбля “Келу” (“Берёзка”) из Респ. Мордовия в  г.Стерлитамак и Стерлитамакском, Кармаскалинском, Фёдоровском р‑нах РБ. Автономия активно сотрудничает с регионами, где компактно проживает М.; участвует в междунар. фестивалях нац. культур.

Сегодня в респ. мордовский язык изучает в 14 школах ок. 500 учащихся, оборудовано 10 кабинетов мордовского языка и лит‑ры. Кадры для школ и дошкольных учреждений готовят в Салаватском и Стерлитамакском пед. колледжах. Большую работу по приобщению к мордовской лит‑ре, изучению истории и культуры проводит базовая библио­тека по обслуживанию мордовского нас. в с.Фёдоровка Фёдоровского р‑на. Установлено сотрудничество с высшими учебными заведениями Респ. Мордовия, где выпускники из Башкортостана могут продолжить профессиональное обучение.

В респ. продолжает активно разви­ваться самодеятельное худ. творчество: работает более 20 мордовских самодеятельных творческих коллективов, 4 из к‑рых удостоены звания “народный”. Нац.‑культ. автономия тесно сотрудничает с др. этнонац. общественными организациями, в результате чего в 2005 была создана Ассамблея финно-угорских народов, целью к‑рой стала координация работы общественных организаций по сохранению и развитию этнич. самобытности финно‑угорских народов республики. Также в Башкортостане дейст­вуют мордовские фольклорные ансамбли при сел. домах культуры в Бижбулякском, Ермекеевском, Дуванском, Кармаскалинском, Стерлитамакском и Фёдоровском р‑нах. Благодаря подписанию межправительственного и межведомственных соглашений о сотрудничестве в гуманитарной сфере между Респ. Мордовия и РБ развиваются тесные связи М. Башкортостана с историчес­кой родиной. В 2011 создан мордовский историко‑культ. центр “Село Фёдоровка” (с.Фёдоровка Фёдоровского р‑на).

Лит.: Козлов В. И. Расселение мордвы: исторический очерк //Вопросы этнической истории мордовского народа. Труды Мордовской этнографической экспедиции. М., 1960. Вып.1; Белицер В.Н. Народная одежда мордвы. Труды мордовской этнографической экспедиции. М., 1973. Вып. 3; Мурзабулатов М.В. Мордовское население Башкортостана: исследования и материалы. Уфа, 1995; Маннапов М.М. История Яковлевки: от хутора к селу. Уфа, 2004; Щербаков А.С. Мордовское население Башкортостана: очерк современных этнических процессов. Уфа, 2005.