Чуваши

ЧУВАШИ (самоназвание чǎваш), народ, основное по численности население Чувашской Республики. По данным переписей нас., числ. Ч. в 1989 в СССР составила 1842346 чел., в РСФСР — 1773645, в Чувашской АССР — 906922; в 2002 в РФ — 1637094, в Чувашской Респ. — 889268; в 2010 — 1435872 и 814750 чел. соответственно. В БАССР в 1989 числ. Ч. составила 118509 чел., в РБ в 2002 — 117317, в 2010 — 107450 человек. В Башкортостане наиболее компактно проживают (по данным на 2010; чел.) в гг. Стерлитамак (14309), Уфа (9420), Салават (3227), Кумертау (2362), Октябрьский (1978), Белебей и Белебеевском р‑не (13660), Аургазинском (10816), Бижбулякском (9199), Стерлитамакском (4938), Кармаскалинском (4762) и др. р‑нах.

Историческая справка. По мнению исследователей, предки Ч. вышли из древнетюрк. этнолингвистической общности, сформировавшейся в 3‑м тыс. до н.э. в Центральной Азии. Впервые этноним “чуваш” появился в нач. 16 в. в рус. письменных источниках. В Средневековье Ч. были известны под племенными названиями су­вар(з)ы, бо(у)лгары. В процессе этногенеза, к‑рый завершился к 16 в., Ч. окончательно сформировались под названием “чуваш”. По одной из версий, данный этноним является тюрк. адаптацией этнонимов “суваз”, “суас”, “сувар” (родо­племенные объединения в составе волжских булгар); по др., — восходит к тюрк. “йавас” (“мирный, спокойный, тихий, смирный”).

Этнич. общностью, из к‑рой вышли предки Ч. (болгары и сувары), считаются огуро‑оногурские племена, кочевавшие в нач. 1‑го тыс. в Приаралье, степях Ср. Азии и Казах­стана. В 3—4 вв. болгары и сувары мигрировали в низовья р.Волга и на Сев. Кавказ, где образовали гос‑ва Великая Болгария и Савирское царство, после распада к‑рых в 7 в. часть болгар и сувар переселилась в ср. течение р.Волга, где основала Волжскую Булгарию (10—13 вв.). В процессе этнич. консолидации болгар, сувар и др. родственных им образований и ассимиляции местных финно‑угорских племён на рубеже 12—13 вв. сформировалась булгаро-чувашская народность. В нач. 13 в. Волжская Булгария была завоёвана монг. войсками и вошла в состав Монг. империи, позднее — Золотой Орды (2‑я четверть 13 — сер. 15 вв.). Спасаясь от набегов монголов, часть булгаро‑чувашского нас. переселилась на северо‑запад в междуречье Свияги и Суры (притоки р.Волга), а также на север — в устье р.Кама (бассейн р.Волга) и на левобережье р.Волга (в район г.Казань). В 13—15 вв. на этих территориях шёл процесс формирования новой этнической общности с этнонимом “чуваш”, основу к‑рой составили булгаро-чуваши, сувары, а также ассимилированные ими финно‑угры, в основном предки марийцев. В сер. 15 в. после распада Золотой Орды Ч. вошли в состав Казанского ханства. В 1551 после завоевания рус. войсками Казанского ханства добровольно приняли рос. поддан­ство и вошли в со­став Рос. гос‑ва. В 16—17 вв. терр. Чувашии управлялась Приказом Казанского дворца, в нач. 18 в. включена в состав Казанской и Нижегородской, в 1775 — Казанской и Симбирской губерний.

В 1920 была образована Чувашская автономная обл., в 1925 — Чувашская АССР, в 1990 — Чувашская ССР, в 1992 — Чувашская Респ., ныне субъект РФ. Расположена в вост. части Вост.‑Европейской равнины, в междуречье Свияги и Суры. Пл. — 18,3 тыс. км². Столица — г.Чебоксары. Высшее должностное лицо — Глава Чувашской Республики. Входит в Приволжский федеральный округ. Нас. — 1251,6 тыс. чел. (2010). Гос. языки — чувашский и русский.

История переселения на территорию Башкортостана. Первые поселенцы в Башкортостане появились в нач. 17 в., по др. данным, переселение Ч. фиксировалось со 2‑й пол. 16 в. после падения Казанского ханства и вхождения Башкортостана в состав Рос. гос‑ва. Первоначально расселялись в зап. и сев.‑зап. районах Уфим. уезда, вдоль Закамской укреплённой линии. В истории формирования чувашского нас. на Юж. Урале можно выделить 3 этапа: сер. 17 — нач. 18 вв.; сер. 18 — нач. 19 вв.; кон. 19 — нач. 20 вв. На нач. этапе Ч. осваивали терр. сев.‑зап. районов Башкортостана в бассейнах рр. Зай, Шешма, Ик (притоки р.Кама). С сер. 18 в. прослеживается разделение миграционного потока Ч., к‑рый был связан с началом строительства Оренб. укреплённой линии и г.Оренбург; основным районом расселения на юго‑западе Башкортостана стали бассейны рр. Ик и Дёма (приток р.Белая), в центре — ср. течение р.Белая. В последующем освоение этих районов продолжалось, прибывали новые переселенцы, происходило образование новых чувашских деревень или укрупнение уже существующих чувашских, баш., тат. поселений. Миграции Ч. были вызваны нехваткой земли и сокращением сельскохоз. угодий, усилением налогового гнёта, насильственным обращением Ч. в православие, захватом общинных земель, а также внутр. политикой Рос. гос‑ва. Возросшие потребности гос‑ва, связанные с возведением в крае крепостей, оборонительных линий, городов, строительством армии и флота, экон. развитием и т.д., в значительной степени покрывались за счёт увеличения гос. податей и повинностей крестьян, в т.ч. переселенцев, что стало причиной переселения чувашских крестьян на вост. слабозаселённые терр. и в Юж. Приуралье. Ч. активно привлекались к строительству городов‑крепостей и укреплённых линий, с 18 в. — уральских горных заводов, стали оседать на новых землях. Переселения Ч. на терр. Башкортостана были обусловлены особенностями земельных отношений в крае и наличием обширных земельных площадей у башкир‑вотчинников: отлаженная система припуска и установленные правительством льготы создавали чувашским крестья­нам условия для официального закрепления за собой земельного надела на новой территории. Часть Ч. оседала на Юж. Урале, спасаясь от преследований за участие в кресть­янских войнах 17—18 вв. под предводительством С.Т.Разина и Е.И. Пугачёва и др. В нач. 20 в. переселенческое движение Ч. в Башкортостан было вызвано Столыпинской аграрной реформой (1906—17) и мерами правительства по переселению крестьян в Зауралье и Сибирь, в 20‑е гг. — с засухой 1921 и последующим массовым голодом нас., в 30‑е гг. — раскулачиванием и репрессиями.

В Уфим. губ. чувашское нас. компактно проживало в Белебеевском, Стерлитамакском, Уфим. и Мензелинском уездах. По данным переписей нас., в 1897 числ. Ч. в Уфим. губ. составляла 60616 чел., в БАССР в 1926 – 84886, в 1939 – 106892, в 1959 – 109970, в 1970 – 126638, в 1979 – 122344 человек.

Язык. Чувашский язык входит в булгарскую группу зап. тюрк. языков алтайской языковой семьи. Распространён в Чувашии, РБ, РТ, Самарской, Ульяновской обл. и др. регионах РФ. Числ. говорящих составляет св. 1300 тыс. чел.; в РБ чувашским языком владеет более 75 тыс. чел. (2010). В чувашском языке выде­ляется 3 диалекта: верховой (“окающий”), низовой (“укаю­щий”) и ср. (переходный). Совр. лит. чувашский язык начал формироваться во 2‑й пол. 19 в. на основе низового диалекта. Наиболее отличается от др. тюрк. языков. В языке чувашей РБ имеется много заимствований из баш. и тат. языков. Характерны активное чувашско‑рус., чувашско-баш., чувашско‑тат. двуязычие (см. Билингвизм), а также чувашско‑рус.-баш., чувашско-рус.-тат. многоязычие. Письменность функ­ционирует на основе кириллицы. Алфавит состоит из 37 букв. Особенности фонетики: звук [р] соответствует общетюрк. [з], [л] – [ш], напр., чувашское “хур” (гусь) ху[р] — общетюрк. “ҡаз” ҡа[з], “утмăл” (шестьдесят) утмă[л] — “алтмыш” алтмы[ш]; гласная фонема [ы] возможна только в первом слоге, напр., чувашское “тымар” (корень) — баш. “тамыр”, остальные гласные встречаются во всех позициях; сонорные согласные употребляются в любой фонетической позиции; мягкость и твёрдость согласных определяется их позицией в слове, только мягкость согласных [л], [н], [т] позиционно не обусловлена — они имеют самостоятельные мягкие варианты [л^,] [н^,] [т^,], напр., “халь” (теперь) — “хал” (сила), “юрать” (ладно, годится) — “юрат” (любить) и др. Морфологические характеристики: вместо общетюрк. показателя множественного числа ‑лар используется ‑сем, к‑рый при одновременном употреблении с аффиксом принадлежности следует после него (в др. тюрк. языках — до него), напр., чувашское “сӗтел-ӗм-ӗр-сем” (наши столы); употребляются префиксы та‑/те‑ и ни‑, образующие местоименные слова, напр., “такам” (кто‑то), “никам” (никто); количественные числительные имеют полную (при отвлечённом счёте) и краткую (для обозначения количества предметов) формы, напр., “пěрре” и “пěр” (один); “виҫҫě” и “виҫě” (три). Синтаксис чуваш­ского языка характеризуется отсут­ствием суффикса сказуемости, передающего значение лица: “эпир студентсем” (мы студенты); постановкой смыслового центра высказывания перед сказуемым: “пичче ыран яла каять” (старший брат завтра едет в деревню), “пичче яла ыран каять” (старший брат в деревню едет завтра) и др.

Конфессиональная принадлежность. Большинство верующих Ч. исповедует православие, часть — ислам, язычество (см. Религия). Для Ч. характерны двойственность, переплетение языческих и христиан­ских воззрений. Ч. почитали огонь, воду, солнце и др. символы природы. Верили в существование добрых богов и духов во главе с Ҫӱлти Турǎ (Верховный Бог) и злых божеств и духов во главе с Шуйттаном (Дьявол). Добрыми богами и духами у Ч. считались Кебе (Бог, к‑рый ведал судьбами человеческого рода), Пӱлěхҫě (определял судьбы людей), Пихампар (наделял людей определ. душевными качествами, покровительствовал домашним животным), Пирěшти (дух‑хранитель людей). Пантеон злых богов и духов составляли Эсрель (божество смерти, уносящее души людей), Ийě (домовой и дух, обитающий в бане), Вупкǎн (дух, насылающий эпидемии), Вупǎр (дух, вызывающий болезни, ночное удушье, лунные и солнечные затмения), Йěрěх (покровитель семьи). Леса, овраги, реки, по поверьям Ч., были заселены враждебными по отношению к человеку силами и духами: Арҫури (Леший), Вутǎш или Шыври шуйттан (Водяной) и др. Особо выделяли бога Киреметя (насылал засухи, град, пожары, болезни и др.), место поклонения к‑рому находилось за пределами селения и было огорожено забором. Моления и жертвоприношения в честь божеств совершались в капищах (культовые сооружения), за к‑рыми ухаживали выборные служители (мачауры).

Этнические и этнографические группы. В составе Ч. выделяются верховые (вирьял, тури), средненизовые (анат енчи) и низовые (анатри) этнографические группы. На терр. Башкортостана Ч. подразделяются на локальные группы: икско‑сюньские, приикские, прибельские и верх­не­бельские. Ч. Башкортостана являются в основном потомками анатри. Вместе с тем здесь имеются отд. поселения верховых чувашей и небольшие ареалы, испытавшие культ.-языковое влияние со стороны средненизовых Ч. В целом этнич. культура Ч. Башкортостана являет собой смешение в разных пропорциях культ. языковых особенностей всех 3 этногр. групп.

Антропологическая характеристика. По антропологическому типу Ч. относятся в основном к субуральскому типу уральской переходной расы, образовавшейся в результате взаимодействия европеоидных и монголоидных типов и их смешанных форм. Характеризуются ср. ростом, удлинённой формой головы и лица, преобладанием тёмной пигментации волос и смешанных оттенков радужной оболочки глаз, слабым ростом бороды, развитой складкой верхнего века; встречающийся эпикантус, уплощённое лицо, пониженное переносье указывают на монголоидную примесь. По материалам фрагментарных антропологических исследований, монголоидные черты доминируют у 10,3% Ч. (в т.ч. ок. 3,5% являются относительно “чистыми” монголоидами), 63,5% относятся к смешанным, монголоидно-европеоидным типам, 21,1% — к различным европеоидным типам, 5,1% — к сублапоноидным типам со слабо выраженными монголоидными признаками.

Традиционное хозяйство. Основу традиц. хозяйства Ч. на терр. Башкортостана составляло земледелие. В лесных районах применяли подсечно‑огневую систему земледелия (расчищение участков под пашню путём рубки или выжигания леса и опаливания полей), в степных — переложную (участки для посева использовались в течение нескольких лет, затем оставлялись), в 19 в. повсеместно перешли на трёхпольный севооборот (пашня делилась на 3 части: под озимые, яровые и под пар; на следующий год поля чередовали). Из зерновых культур возделывали преимущественно рожь, овёс, полбу, пшеницу, ячмень, просо, гречиху; из бобовых — горох, чечевицу; из технических — коноплю и лён. Под овёс и рожь отводили ок. половины посевных площадей. Основными пахотными орудиями были соха (сухапуҫ) и косуля (ча­лǎш, чалǎш акапуҫ), с кон. 19 в. стали применять плуги с одним или двумя лемехами заводского или кустарного изготовления. Для боронования и заделки семян использовали бороны (сӱре) с дер. рамой и зубьями, в нач. 20 в. в крестьянских хозяйствах появились жел. бороны. Уборку урожая проводили серпами (ҫурла). Горох, чечевицу и гречиху скашивали с помощью косы‑литовки с грабельками. Хлеб молотили на открытых, специально приспособленных токах (йěтем, анкарти) вручную, используя дер. цеп (тǎпач, ҫапуҫҫи). Зерно очищали от шелухи с помощью решета или большого сита (ала), хранили в дер. ларях (пӱлме), амбарах или клетях. Наряду с земледелием Ч. занимались огородничеством, хмелевод­ством и садоводством. Выращивали капусту, лук, чеснок, свёклу, репу, редьку, огурцы, морковь, тыкву. С сер. 19 в. значительные площади на приусадебных участках крестьяне стали отводить под картофель.

Важную роль в хозяйстве играло животноводство. Разводили лошадей, коров, овец. В ср. чувашском хозяйстве имелось 3—4 лошади, 2—3 головы крупного рогатого скота, 5—6 овец, 1—2 козы. Зимой скотину содержали в конюшнях, сараях, весной и осенью пасли на общинных пастбищах, лугах и паровых полях. Выращивали кур, гусей, уток и индеек. Охота, рыболовство, собирательство, пчеловодство в хозяйстве Ч. играли вспомогательную роль. Охотились на лосей, кабанов, волков, лисиц, зайцев, белок, куниц, бобров, куропаток, тетеревов и др., для этого использовали луки со стрелами (ухǎ), различные дубинки (чукмар), копья (сǎнǎ), топоры (пуртǎ), ножи, капканы, ловчие ямы и др. Рыболовством занимались преимущественно в селениях, расположенных недалеко от полноводных рек и озёр: ловили карпов, лещей, щук, судаков, карасей, окуней и др. Собирали ягоды, грибы, съедобные и лекарственные травы и коренья. Среди приуральских Ч. традиционно было развито бортничество, к‑рое в связи с расширением посевных площадей, распашкой лесных полян, вырубкой лесов стало постепенно терять промысловое значение, уступая место колодному и пасечному пчело­водству. Традиц. занятиями мужчин были лесные промыслы (рубка и заготовка древесины и др.), плотничество, столярное и гончарное дело, изготовление орудий труда и хоз. инвентаря, средств передвижения, обуви (лапти), домашней утвари из древесины, коры, луба, бересты и др. Широкое распространение у Ч. получили обработка кожи, выделка овчин и мехов, пошив из них верх. одежды, обуви и т.д. Изготовляли в основном на заказ или в обмен на др. товары. Характер кустарного производства приняли плетение изделий из прутьев, изготовление рогож, кулей и мочала. Женщины занимались ткачеством (в т.ч. узорным), изготовлением паласов, дорожек, окрашиванием тканей, шитьём, вязанием, украшением одежды и предметов интерьера (полотенца, занавески, подзоры и т.п.), вышивкой и аппликацией и др. У разных этногр. групп Ч. были выработаны свои приёмы и типы вышивок (роспись, косой стежок, гладь, тамбур и др.). Особенностью чувашского узора являлось соединение геометрических узоров с растительными и зооморфными мотивами. При изготовлении головных уборов и ук­рашений широко применялось шитьё бисером, монетами, раковинами каури.

Традиционные поселения и жилища. Основными типами поселений у Ч. были село и деревня (ял). В нач. 20 в. появились выселки, посёлки и хутора. Деревни располагались вблизи водоёмов, по склонам оврагов и в долинах рек. До 40‑х гг. 19 в. для чувашских поселений была характерна кучевая планировка усадеб. В 1843 администрацией Оренб. губ. был разработан типовой план, согласно к‑рому предусматривалось укрупнение деревень или их перенос на новое место, уличное расположение домов, определённая застройка внутри усадьбы.

Традиц. чувашская усадьба (килкарти) включала жилые и хоз. по­стройки. Основным строительным материалом было дерево (сосна, дуб, берёза, осина и др.), крышу крыли корой, дранкой, тёсом или соломой. В лесных районах строили срубные дома (пӱрт, ҫурт), в степных — глинобитные, каменные, саманные или плетнёвые, снаружи обмазанные глиной. Основной формой жилища был 4‑стенный дом с сенями, с 2‑ или 4‑скатной крышей, позднее появились 5‑стенные дома с многокомнатной планировкой; иногда к дому пристраивали вторую избу. Широкое распространение получил пристрой дополнительных помещений: веранды, чулана, мезонина. Дома украшали резными наличниками, многоцветной раскраской, обшивали досками, штукатурили и др.

Традиц. интерьер дома включал печь (кǎмака), к‑рая находилась справа или слева от входной двери, нары (сак), расположенные вдоль передней стены и ок. двери, полати (сентре), стол с лавками, полки для посуды и др. Позднее появились самодельные стулья, табуретки. Изба условно делилась на переднюю (муж.) и заднюю (жен.) половины. В переднем углу печи устанавливали столб (улчепи), от к‑рого к боковым стенам отходили перекладины (кашта) и врубленная над печью полка. Предметы одежды хранили в дер. кадушках с крышкой или коробках, позднее — сундуках (арча). Узорной занавеской (чаршав) огораживали жилую и хоз. части. На стены вешали вышитые полотенца, на окна и двери — занавески, кровати украшали ажурными подзорами, на пол стелили дорожки, паласы и т.д.

Хоз. постройки Ч. (амбары, клети, конюшни, сараи, навесы и др.) располагались в усадьбе Г‑ или П‑образной планировкой. В каждом дворе имелась срубная постройка с открытым очагом, без окон и потолочного перекрытия, с земляным полом, к‑рая использовалась в качестве летней кухни (лаҫ), здесь готовили и принимали пищу, варили пиво, занимались домашними промыслами. В саду или огороде сооружали баню (мунча). Почти в каждом доме имелся погреб для хранения продуктов (нӱхреп).

Традиционная одежда. Костюмный комплекс приуральских Ч. подразделяется на 2 основных типа: низовой (анатри) и верховой (вирьял), одежду средненизовых удаё­тся выя­вить лишь в комбинации отдель­ных, мало сохранившихся элементов. В Башкортостане своими локальными особенностями отличаются комплексы жен. одежды верховых Ч., прибельской и приикской групп. Для изготовления одежды использовали холщовые и суконные ткани в основном белого цвета, позднее — цветную пестрядь (улача; чаще красного или синего цвета в полоску или мелкую клетку), привозные шёлковые и хлопчатобумажные ткани. Основу муж. и жен. одежды Ч. составляли длинная холщовая рубаха (кěпе) туникообразного покроя с прямыми рукавами и штаны (йěм). Мужчины носили рубаху навыпуск, подвязывая тканым или плетённым из разноцветных ниток поясом с кистями или помпонами на концах, иногда — покупными поясами или кожаными ремнями. В холодную погоду поверх тонких надевали штаны (шǎлавар) из более плотной ткани. В качестве верх. одежды мужчины носили короткие (холщовый шупǎр), длиннополые (суконный сǎхман, сатиновый или хлопчатобумажный йěлен), кафтаны на подкладе с рукавами, шубы (кěрěк). Головными уборами мужчин летом служили мягкие войлочные шляпы, зимой — меховые шапки.

Женщины поверх платья надевали передник (чěрҫитти, саппун), верховые чувашки опоясывались 2 или 3 поясами (хырǎмоли). Нагрудный вырез платья украшался вышивкой (кěскě), позже — аппликацией из цветной ткани (пӱштěр, сунтǎх), основными элементами узора были геометрич. фигуры (чаще ромб). Нашивками отделывали продольные швы, плечи и спину рубахи. С появлением пестряди платья изготавливали отрезными по талии (юбка пришивалась на уровне талии или бёдер), с оборками (в основном крас­ного цвета) в 2 или 3 яруса, заметно упростилось нагрудное украшение, особенно характерное для низовой группы Ч. Повседневная жен. верх. одежда обычно была приталенная (шупǎр, йěлен), реже — прямая (шубы, тулупы); праздничная — из тонкого холста с цветными нашивками и вышивкой по вороту, полам, рукавам и спине. В качестве головных уборов девушки и незамужние женщины носили полусферические шапочки (тухья), украшенные бисерной сеткой и мелкими серебряными монетами, льняные и холщовые платки (тутǎр, явлǎк); замужние женщины — белое покрывало (сурпан) в виде полотенца из тонкого холста с орнаментированными концами, поверх к‑рого повязывали головную повязку (сурпан тутри). Праздничным (свадебным) головным убором женщин является хушпу, представляющее собой полусферическую шапочку с длинной полостью на спине или округлую с открытым верхом и узкой полосой, пришиваемой к задней части тульи. Полость и тулью украшали плотными нашивками из монет, кораллов и бисера. Обувью летом служили лапти (ҫǎпата), кожа­ные сапоги (атǎ); зимой – валенки. С кон. 19 в. женщины стали носить кожаные башмаки (катта) и высокие ботинки на шнуровке. Чувашский жен. костюм дополняли украшения: бусы (шǎрҫа) из цветного стекла, ожерелья из бисера и монет (тенкěллě мǎййа), оплечья (ҫуха) в виде мелкой сетки из разноцветного бисера, нагрудные украшения (сурпан ҫакки, сухал), перевязи (тевет), поясные подвески (сарǎ), у верховых чувашей (яркǎч).

Традиционная кухня. Традиц. кухня Ч. основана на сочетании продуктов земледелия (зерновые и овощные культуры) и животноводства (мясные и молочные продукты). Хлеб пекли из ржаной или пшеничной муки. По праздникам готовили пироги (хуплу, кукǎль) с начинкой из мяса, крупы, картофеля, овощей и ягод, лепёшки, ватрушки (пӱремеч) с картофельной или творожной начинкой. Традиц. блюдом являются вареники (хуран кукли) с творогом или зелёным луком и мясом. Были распространены овощные и мясные похлёбки, суп с лапшой или клёцками (салма яшки, ҫǎмах яшки), щи и др. Большое место в рационе занимали каши (пǎтǎ) из полбенной, ячневой, овсяной и пшеничной крупы, толокна (тинкěле), овощи (лук, чеснок, репа, капуста, морковь, огурцы), грибы, ягоды, дикорастущие травы (борщевик, сныть, щавель, крапива). Употребляли говядину, баранину, конину, реже — свинину, мясо домашней птицы и диких животных, дичь (варили, пекли, вялили). Из кишок домашних животных изготовляли колбасу (тултармǎш), начинённую крупой, рубленым мясом, из овечьего желудка — рубец (шǎрттан) с мясом и жиром. Для длительного хранения вялили гусятину (типěтнě хур). Из напитков употребляли кислый (из овсяной муки или ржаного хлебного теста) и пресный (из гороховой или чечевичной муки) мучные кисели (кěсел), пахту (уйран), кислое молоко, разведённое водой (турǎх уйранě), медовую сыту (шерпет; подслащённая мёдом вода). Для приготовления отваров использовали зверобой, душицу, мяту, листья смородины, яблони, черёмухи, липовый цвет и др. Покупной чай Ч. стали употреблять в нач. 19 в. Варили пиво (сǎра) на основе ячменного или ржаного солода с добавлением пивных дрожжей и хмеля, готовили медовый напиток (симпыл, пыл), медовую бражку (кǎрчама); в нек‑рых селениях — кумыс (кǎмǎс).

Традиционное социальное устрой­ство и семейно‑брачные отношения. Основой традиц. чувашского общест­ва была поземельная соседская община, состоявшая из нескольких объединений родственных семей. На сел. сходах решались вопросы землепользования, о начале хоз. работ, совершения обрядов и др.

Основным типом семьи была малая, состоящая из 5—8 чел., встречались и большие (неразделённые) семьи из 12—40 человек. Главой семьи являлся старший из мужчин, как правило, дед (асатте), к‑рому подчинялись все домочадцы. Жен. работами руководила старшая женщина — бабушка (асанне): она распределяла обязанности между снохами, дочерьми и внуками, являлась хранительницей традиц. обычаев, обрядов и семейных культов. Для внутрисемейных отношений Ч. были характерны патриархальные традиции с подчинённым положением жены по отношению к мужу и младших членов семьи к старшим. Многие хоз. вопросы муж решал совместно с женой. С сер. 19 в. основной хоз. ячейкой внутри общины стали малые индивидуальные семьи, состоящие из супругов и их детей. Распространёнными были также трёхпоколенные семьи, в к‑рых с родителями проживал младший женатый сын или с детьми кто‑то из овдовевших родителей. Семья у Ч. обычно была единобрачная, но иногда встречалось многожёнство. Левират, сорорат и др. формы брака существовали до христианизации Ч. Сохраняется минорат. Встречались браки с башкирами и татарами, однако из‑за конфессиональных различий их было сравнительно мало. В 20 в. большинство браков стало заключаться по взаимному согласию молодых, широкое распространение получили национально‑смешанные браки (с башкирами, русскими, татарами и др.).

Традиционные обряды, обычаи и праздники. Значительное место среди нар. праздников и обрядов Ч. занимали календарные праздники, к‑рые имели непосредственную связь с хоз. деятельностью (земледелием, животноводством, пчеловод­ством и др.). Цикл календарной обрядности у Ч. начинался с праздника Сурхури, к‑рый наступал в период зимнего солнцестояния и продолжался целую неделю (первоначально являлся обрядом поклонения покровителям домашнего скота). Дети и подростки обходили каждый дом с песнями и благопожеланиями в адрес хозяев, к‑рые, в свою очередь, угощали их сладостями, калёным горохом, выпечкой; в неделю Сурхури проводили ритуалы с ряжеными (аппаланчǎк, экемет), гадания (ҫěрě яни, нартукан). После христианизации Ч. праздник слился с православным Рождеством (Раштав).

Зимние обрядовые празднества завершались праздником почитания Солнца (Ҫǎварни): пекли блины (символы солнца), пироги, варили пиво, веселились (катались на лошадях, пели песни, танцевали, ходили друг к другу в гости). Праздником встречи весеннего нового года у Ч. был Мǎнкун (Великий день, Большой день), накануне к‑рого проводили обряды “Калǎм кун” (“Поминовение умерших предков”) и “Сěрен” (“Изгнание злых духов и болезней”). В день праздника все наряжались в чистую или новую одежду, дети выходили встречать восход солнца, взрослые одаривали их крашеными яйцами, сладостями, орехами, ходили друг к другу в гости.

Весенне‑летние обряды были связаны с началом полевых работ и выпаса скота: “Вǎрлǎх кǎларни” (“Вынос семян”), “Выльǎх кǎларни” (“Выгон скота”), “Ака пǎтти” (“Посевная каша”), моление для избавления посевов от стихийных бедствий с приготовлением ритуальной каши и др. К окончанию весенне‑полевых работ был приурочен “Акатуй” (“Праздник плуга”), традиционно проводившийся в каждой деревне. Начинался со всеобщего моления об обильном урожае, приплоде скота, благополучии и достатке в семье, затем готовили угощение, устраивали спортивные состязания (конные скачки, бег, борьбу). По представлениям Ч., после сева земля становилась “беременной” и нуждалась в покое, это время называлось “Уяв” (“Соблюдение”; у низовых Ч.) или “Ҫинҫе” (“Охранение земли”; у верховых), продолжалось 7—12 дней, запрещалось пахать, копать, сеять, стирать бельё, топить печку, носить цветную одежду и др. По вечерам устраивали молодёжные гуляния, водили хороводы, пели песни, проводили игры. Для сохранения посевов совершали обряд “Уй чӱк” (“Моление в поле”) с жертвоприношением и ритуальным угощением, в засушливое лето — “Ҫумǎр чӱк” (“Вызывание дождя”). В четверг перед христианской Троицей (на седьмой неделе после Пасхи) Ч. отмечали праздник Ҫимěк (Семик) — день поминовения умерших родственников и предков с посещением кладбища. На могилах зажигали свечи и совершали обряд “Хывни” – корм­ление усопших: на могилы наливали немного домашнего пива и клали кусочки еды (блины, пироги, хлеб, яйца, мясо и т.д.). Позднее под влия­нием христианства праздник стали отмечать в субботу или воскресенье.

Окончание осенних полевых работ также сопровождалось различными обрядовыми действиями. Во время сбора урожая устраивали благодарст­венные (кěр сǎри, чӱклеме) и в честь духов предков (автан сǎри) моления. Традиц. ритуалами были “Ҫурла хывни” (“Начало жатвы”) и “Ҫурла сыхни” (“Окончание жатвы”). Перед началом уборки урожая самая проворная женщина в семье развязывала серп с завязанными на нём прошлогодними стеблями ржи, к‑рые затем перемешивала со стеблями нового урожая и разбрасывала их по полю, произнося благодарственную молитву духам земли. По окончании жатвы молились духу‑хранителю овина (авǎн пǎтти), в честь нового хлеба совершали жертвоприношение (закалывали петуха), готовили ритуальную кашу из зерновых культур нового урожая, пекли бли­ны (юсманы). На праздник приглашали родственников, друзей, знакомых. Др. праздником осеннего цикла у Ч. является скотоводческий обряд “Карта пǎтти” (“Каша хлева”).

Традиц. семейные праздники и об­ряды были тесно связаны с основными этапами жизни человека: рождением, свадьбой, похоронами и поминками. Важным событием в семье считалось рождение ребёнка. Роды проходили в бане, реже – в избе, принимала их повитуха (эпи карчǎк). Чтобы женщина поскорее разрешилась от бремени, развязывали узлы на одежде роженицы, отпирали зам­ки, двери, ворота, произносили магические заклинания. Если рождался мальчик, пуповину перерезали ножом на черенке топора; если девочка — ножницами на донце прялки, веретене или ручке серпа. После родов устраивали обряд “Ача яшки” (“Дет­ский суп”) или “Ача пǎтти” (“Детская каша”), приглашали род­ственников, соседей. Перед началом трапезы старший из родственников читал молитву, произносил благопожелания ребёнку и родителям. Крещёные Ч. обряды имянаречения и крещения младенца проводили в церкви.

Среди Ч. бытует несколько способов заключения брака (сватовство, умыкание и др.). Сохраняется экзогамия. Вопрос о женитьбе детей решали родители: для знакомства и предварительного сговора родители парня отправляли сватов, к родителям девушки через несколько дней после положительного ответа приезжали родители и родственники жениха с гостинцами. Во время сватовства (ҫураҫу, килěшӱ) обговаривали размер калыма (выкуп за невесту), время и расходы на проведение свадьбы (подарки, приданое и др.). Свадьба (туй) у Ч. продолжалась 4—5 дней, проходила одновр. на стороне невесты (хěр туйě) и жениха (арҫын туйě) с соблюдением обрядов и ритуалов. До прибытия жениха невеста в сопровождении подруг совершала объезд своих родственников. По приезду к дому невесты свадебного поезда жениха, организованного из нескольких украшенных цветными лентами повозок, старший дружка (мǎн кěру) произносил приветственную речь (саламалик), в  к‑рой восхвалял богатство и добродетели хозяев и просил у них разрешения повеселиться в их доме. Затем следовали выкуп ворот, угощение дружки и гостей пивом. После этого свадьба въезжала во двор и начиналось угощение, к‑рое продолжалось в домах родственников невесты. Родители привозили гостинцы (мясо, выпечку и др.) для свадебного стола. На празднество приглашали родных невесты, жениха, односельчан, гости одевали нарядную одежду, готовили подарки для молодожёнов, помогали в проведении свадьбы. Во время основного торжества обменивались подарками, дружки жениха и подружки невесты исполняли песни и др. Встреча двух свадеб проходила в доме игрищ (вǎй килли), в к‑ром они соперничали друг с другом и показывали своё мастерство в пении свадебных песен, плясках, игре на музыкальных инструментах и т.д. После выкупа приданого родители невесты благословляли молодых (пиллени), к‑рые затем направлялись в дом родителей жениха. Свекровь со свёкром встречали их с хлебом и домашним пивом. Чтобы молодые жили в достатке, под ноги невесты расстилали кошму и бросали на неё серебряные монеты; чтобы она была покладистой и обходительной, её угощали мёдом и маслом. В избе перед печью новобрачные поклонялись духу‑покровителю домашнего очага (хěртсурт), невеста в качестве подарка клала на печь немного денег, головную повязку (сур­пан) или вышитое полотенце. Про­водили свадебные обряды “Пěр­кенчěк илни” (“Снятие свадебного покрывала”), “Хěве хупни” (“Постельный обряд”), “Парне пани”  (одаривание невестой родственников мужа подарками) и др. На следующий день родственники мужа показывали молодой дорогу к источнику воды (шыв ҫулě пуҫлани), где в знак благодарности духу воды она оставляла серебряную монету. Часть свадебных обрядов происходила через несколько недель или месяцев после свадьбы, в т.ч. “Ҫěнě хǎта” (взаимные гостевания старших родственников жениха и невесты) и “Выльǎх пани” (передача молодым домашнего скота осенью). В зависимости от состоятельности родители невесты дарили молодым лошадь, крупный и мелкий рогатый скот, пчёл, домашнюю птицу.

Погребальные обряды Ч. отличаются консервативностью, сочетают в себе языческие и православные традиции. Смерть рассматривается ими как переход в иной мир (леш тěнче). В качестве откупа от злых духов, к‑рые могли помешать покойнику при переходе в загробный мир, после отделения души от тела вокруг головы умершего обводили сырое яйцо (или курицу, к‑рой затем отрывали голову) и выбрасывали на улицу. Похороны происходили при участии родственников и односельчан. Воду для обмывания умершего приносило нечётное количество человек из реки или близлежащего родника. На усопшего надевали чистую рубаху, онучи, лапти. Гроб считался домом покойного, в старину в нём делали специальное окошко, откуда умерший якобы мог наблюдать за жизнью живых. Для того чтобы усопший на том свете ни в чём не нуждался, в гроб клали деньги, нож, гребень, небольшой запас еды (яйца и блины, лапти, трубку, если при жизни умерший курил), а также нек‑рые орудия труда: мужчинам – кочедык для плетения лаптей, колодку, немного лыка; женщинам — иголку с ниткой, ножницы, отрез холста, веретено, кудель и др. предметы рукоделия. Хоронили на 2‑й или 3‑й день. После полудня гроб с телом умершего из дома во двор выносили ногами вперёд, затем исполнялись специальные песни‑причитания (сасǎ кǎларни). При прохождении через двери жилища гроб раскачивали и несколько раз задевали об косяк, чтобы в доме больше не было мертвецов. По другой версии, таким образом происходило окончательное прощание умершего с родным домом и членами семьи. В целях очищения после выноса гроба вслед похоронной процессии во двор выбрасывали раскалённый камень, на место, где стоял гроб, клали жел. топор или косарь, оставшиеся в жилище женщины приступали к мытью пола и стен (иногда до семи венцов). Могилу копали односельчане, но не близкие родственники. Каждый род хоронил своих родственников на определённом участке кладбища. Могильная яма у некрещёных Ч. выкапывалась по направлению с севера на юг, у крещёных – с запада на восток. Покойного укладывали головой к восходу солнца. Имитируя выкуп земли перед опусканием гроба на дно могильной ямы, бросали мелкие монеты, так называемые “ҫут укҫи” (деньги света). Совершив погребение, у ног покойного ставили дер. крест, до хрис­тианизации — временный памятник из дерева (салам калекě). В месяц юпа (октябрь—ноябрь) по чувашскому календарю рядом с ним сооружали постоянный намогильный памятник из дерева или камня в форме столба (юпа). После возведения могильного холма в честь ново­преставленного зажигали свечу и со­­вершали небольшую тризну: к подножию креста или памятника отливали немного домашнего пива, отламывали и клали кусочки еды (блины, хлеб, пироги, конфеты и т.д). Затем все присутствующие 3 раза обходили могилу и прощались с покойником. Поминки устраивались в день похорон (3‑й день), а также на 7‑й, 9‑й и 40‑й дни. Наиболее важными считались сороковины, так как полагали, что в этот день душа умершего навсегда покидает родной дом и переселяется в др. мир. После застолья покойника “провожали” (обычно до околицы или до ограды кладбища). На следующий день совершали обряд “Хутшǎнтарни” (“При­соединения душ умерших”). У Ч. существуют также общественные поминальные дни: весной — на пасхальной неделе, летом — в день Троицы, осенью — в день осенних поминок (автан сǎри, кěрхи, ваттисен кунě и т.д.).

Фольклор. Народные музыкальные инструменты. Фольклор Ч. пред­ставлен различными жанровыми видами и формами (за исключением эпических произведений). Значительную его часть составляют сказки (юмах, халап): волшебные (или героические), бытовые и о животных. Широко распространены легенды, ист. предания, загадки (тупмалли юмах), пословицы и поговорки (ваттисен сǎмахěсем, каларǎшсем). Разнообразен песенный фольклор (юрǎ): бытуют трудовые, колыбельные, свадебные, поминальные, рекрутские, застольные, гостевые, лирические, ист., посиделочные, хороводные, игровые, шуточные песни и баллады. Значительное место в фольклоре занимают частушки (такмак). Манера исполнения в основном одноголосая. Дуэтное пение, двуголосие и многоголосие получили развитие под влиянием музыкального фольклора русских, мордвы, украинцев и др. В фольклоре Ч. Башкортостана сохранилось множество архаичных музыкально‑фольклорных явлений, напр., обрядовые комплексы (вǎйǎ, уяв, нартукан, ҫумǎр чӱк и т.д.), часто повторяющиеся в обрядовых песнях ярко выраженные дохристианские (языческие) сюжетные мотивы и др. Бытовали песни-баиты (сак‑сук), возникшие под влия­нием баш. и тат. фольклора. Неотъемлемой частью нар. творчества Ч. являются танцы (ташǎ). Исполнение песен и танцев сопровождалось игрой на музыкальных инструментах, из к‑рых у Ч. были наиболее распространены волынка‑пузырь (шǎпǎр), гусли (кěсле), скрипка (сěрме купǎс), дудка (шǎхлич), барабан (параппан), со 2‑й пол. 19 в. — также балалайка (тǎмра), гармонь (хут купǎс), позднее — гитара, мандолина, баян и др.

Фольклор Ч. в научной лит‑ре отражён в работе В.А.Мошкова “Материалы для характеристики музыкального творчества инородцев Волжско‑Камского края” (1893), куда вошли чувашские песни, записанные им от солдат Варшавского военного округа — уроженцев Уфим. губернии. Нек‑рые образцы песен Ч. Башкортостана включены в труд Н.И.Ашмарина “Сборник чувашских песен, записанных в губерниях Казанской, Симбирской и Уфим­ской” (1900) и книгу “Образцы мотивов чувашских народных песен и тексты к ним” (ч. 2, 1912; составитель — П.В.Пазухин). В нач. 20 в. сбором и изучением фольклора Ч. в крае занимался Г.И.Комиссаров, часть собранных им материалов хранится в научном архиве Чувашского гос. ин‑та гуманитарных наук (г.Чебоксары), нек‑рые опубликованы в периодической печати. Чуваш­ские песни, записанные от солдат-участников Первой мировой войны (1914—18), опубликованы в сборнике Р.Лаха “Песни российских военнопленных” (гг. Вена; Лейпциг, 1940; на нем. языке). Сбором чувашского фольклора занимались сотрудники чувашской секции Общества по изучению Башкирии во время научной экспедиции 1929, в 30—50‑е гг. — Ф.Н.Вуколов‑Эрлик, С.М. Максимов, П.А. Петров-Туринге, И.В.Сал­тыков, Я.Г.Ухсай, П.А. Фё­­доров‑Минюк и др. С 60‑х гг. фольк­лорные исследования проводятся учёными Чувашского гос. ин‑та гуманитарных наук. Материалы экспедиций 1962, 1987 вошли в издание “Чувашское народное творчество” (в 6 т., 1973—1987; на чувашском языке), отд. тома академ. свода чувашского фоль­клора “Чувашское на­родное творчество” (издаётся с 2004; на чувашском языке), книгу “Чуваши Приуралья” (1989). М.Г. Кондратьев опуб­ликовал сборник “Песни низовых чувашей” (1982). Отд. образцы песен Ч. Башкортостана с нотными приложениями вошли в свод­ный том чувашских песен, к‑рый был подготовлен венгерскими учёными Л.Викаром и Г.Берецки (1979). Ист. предания и легенды о переселениях Ч. в Башкортостан и основании ими чувашских селений на новых землях нашли отражение в книгах В.Д.Ди­митриева “Чувашские исторические предания. О жизни и борьбе народных масс со второй половины XVI до середины XIX века” (ч. 2., 1986), “Чувашские исторические предания. Очерки истории чувашского народа с древних времён до середины XIX века” (1993). Значительная часть фольклорных произведений Ч. Башкортостана хранится в материалах фольклорных и диалектологических экспедиций, а также в дипломных работах студентов филологических факультетов Чувашского гос. ун‑та (ЧГУ) и Чувашского гос. пед. ун‑та. По результатам экспедиций студентов ЧГУ 1962, 1980, 1987 вышла книга “Слакбаш­ские родники: сборник фольклорных произведений родины К.В. Ива­нова” (2010; на чувашском языке). С 90‑х гг. работа по сбору и изу­чению фольклора Ч. проводится в Стерлитамакском филиале БГУ (Л.А.Афанасьева, Л.В.Власова, И.Е.Карпухин и др.). Результаты исследований печатаются в монографиях, материалах конференций и периодических изданиях. Сбором и публикацией чувашского фольклора занимаются также краеведы Башкортостана: В.А.Ива­нова, Л.А.Мав­лютова, А.П.Михайлов, Л.А. Фёдо­ров, В.Г.Цветков и др.

Литература. В Башкортостане родились многие выдающиеся чувашские писатели, в т.ч. поэт, классик чувашской нац. лит‑ры К.В.Иванов, нар. поэт Чувашии Я.Г.Ухсай и др. В нач. 20 в. в респ. появилось книгопечатание на чувашском языке. В 1920—22 в Уфе издавалась газ. “Хěрлě Урал” (“Красный Урал”). В 30‑е гг. на чувашском языке начали выходить газ. “Аургазǎ хыпарҫи” (“Путь Родины”; Аургазинский р‑н) и “Ҫутǎ ҫул” (“Светлый путь”; Биж­булякский р‑н), в к‑рых наряду с др. материалами публикуются худ. произведения чувашских авторов. В 1934 при Союзе писателей БАССР был образован чувашский сектор, к‑рый оказывал помощь начинающим писателям, содействовал изданию произведений на чувашском языке. В 1934—36 выходил сборник чувашской худ. лит‑ры под названием “Хěрлě Урал”. С 1988 при Стерлитамакской писательской организации Союза писателей действует респ. лит. объединение “Шур Атǎл” (“Белая Волга”), к‑рое организует творческие встречи, содействует выпуску коллективных лит. сборников. Родной земле, теме дружбы баш. и чувашского народов посвящены повести А.С.Савельева‑САСа “Самый короткий месяц”, “Дуга с бубенчиками” (обе — 1992), “Весна в Чулгассе” (2008; все — на чувашском языке), произведения известных чувашских поэтов и писателей Башкортостана Н.Д.Иванова (Ишимбая), Н.Л.Леонтьева, Р.М.Павлова, М.Х. Прохоровой, З.Н.Семёновой (Сур­пан), Г.В.Тимофеева (Челпир) и др. Жизнь и быт земляков изображены в стихотворениях “Родная дорога”, “Наши предки” С.А.Васильева, поэме “Бессмертная мелодия” (2005) Ф.Н.Вуколова‑Эрлика и др. Жизнь Ч. Башкортостана показана в произведениях И.А.Петровой “На распутье” (1973), Я.Г.Ухсая “Тудимер” (1941; все — на чувашском языке). Баш. краю посвящены не толь­ко произведения уроженцев респ., но и др. чувашских писателей — стихо­творение “Вечная дружба” П.В.  Афа­нась­ева, “Преклоняю голову пе­ред тобой” В.И. Давыдова-Анатри, “В Слакбаше” Ю.Семендера, “Поэт — поэту” П.П.Хузан­гая, “Раз­думья у памятника Салавату” М.Н. Юхмы, “Голос единой дружбы” П. Ялгира. Переведены на чу­вашский язык отд. произведения К.Аралбая, Ш.Бабича, М.Гафури, М.Карима, Р.Нигмати и др. писателей Башкортостана, а также эпос “Урал‑батыр” (2009); на баш. язык — И.Вутлана, Вуколова-Эрлика, В. Ене­ша, Н.Д.Иванова, Савельева‑САСа и др. Особенности творче­ства чувашских писателей РБ рассмотрены в работах А.А.Кондратьева, И.Г. Тарасова, В.Г.Цветкова; взаимо­связи чувашской и баш. лит‑р — С.Г. Сафуа­нова и др.

Профессиональная культура. В Уфе действует нар. чувашский фоль­клорно‑этногр. ансамбль Центра культуры и нар. творчества “Нарспи”, созданный в 1986 при Музее археологии и этнографии. Его основателями являются А.А. Кондратьев, В.Г.Никитин, И.Г.Тарасов; худ. руководителями — Н.Ф.Маков, А.Н. Ни­китин, заслуженный работник культуры Чувашской Респ. Г.Ю.Кириллова, концертмейстер — заслуженный работник культуры РБ и Чувашской Респ. А.М.Бариев. Ансамбль гастролировал по России; является лауреатом респ. фестивалей нар. творчества; лауреатом Междунар. фестиваля “Интерфолк” (Санкт-Петербург, 2008), 28‑го Сибирского фольклорного фестиваля (г. Новосибирск, 2009), 20‑го Междунар. Аксаковского праздника (Уфа, 2010) и др.; дипломантом всерос. фестивалей нар. творчества “Родники Поволжья” (2001), “Родники России” (2006; оба — г.Чебоксары), Респ. праздника нац. культур “Волны Агидели” (г.Агидель, 2005) и др. С 1999 возобновил деятельность чувашский драматический театр при Бижбулякском районном доме культуры (в 1935—41 функционировал как Бижбулякский чувашский колхозно‑совхозный театр). С 2000 по РБ и за её пределами успешно выступает с концертами чувашский фольклорно‑эстрадный ансамбль “Сарпи”, созданный при Стерлитамакской гос. филармонии. Среди чувашских худ. известны А.Н.Алимасов, И.И. Гри­горьев, И.Т.Григорьев, П.Т.Корина-Петрова, В.К.Николаев и др.

Наука и народное образование. В Башкортостане жили и работали многие ученики и последователи выдающегося чувашского педагога-просветителя И.Я.Яковлева: историк, первый нац. философ, педагог Комиссаров; педагог, просветитель, заведующий Уфим. чувашской учительской семинарией П.М.Миронов и др., к‑рые содействовали открытию до революции 1917 в Уфим. губ. 108 чувашских школ, в 1918 в Уфе — Чувашской учительской семинарии. В 1921—30 в Уфе функционировал Приуральский чувашский педагогический техникум. В 1926—27 учебном году зафиксировано 76 чу­ваш­ских школ 1‑й ступени (в Белебеевском кантоне — 39, Стерлитамак­ском — 32, Зилаирском — 3, Бирском и Уфим. — по 1). В 1960‑е гг. гос‑вом проводилась политика русификации системы образования, закрывались нац. школы. В 80‑е гг. начался процесс возрождения нац. образования в школах. В 1989—90 учебном году насчитывалось 86 школ с изучением чувашского языка с ко­ли­чеством учащихся 6940 чел., в 2004—05 — 121 и 7585 соответственно.

Большой вклад в мировую и отеч. науку внесли учёные — уроженцы Башкортостана: почвовед, академик АН Таджикской ССР И.Н. Анти­пов-Каратаев; доктора физико-математических наук А.Г.Терентьев, Ф.П.Васильев, технических наук — А.А. Кондратьев, филол. наук — Г.Е.Корнилов, медицинских наук — И.И.Захаров, ист. наук — В.П.Ива­нов, Ю.Н.Никифоров и др.

Герои Советского Союза и Социа­листического Труда, полные кавалеры ордена Славы и военные дея­тели. В период Великой Отеч. войны (1941—45) за подвиги, проявленные в боях, из Ч. — уроженцев Баш­кортостана — звания Героя Советского Союза были удостоены К.Д. Андреев, Г.С.Васильев, П.Е.Ва­сильев, Н.Р.Ириков, В.С.Николаев, Н.С.Павлов, Н.К.Романов, К.И. Сте­панов; полным кавалером ордена Славы стал Г.Т.Прокопьев. Из воен­ных деятелей известен участник Гражданской (1917—22), Великой Отеч. (1941—45) и советско‑японской (1945) войн, генерал-майор С.А.Иванов, к‑рый в долж­­ности начальника штаба 35‑й армии 1‑го Дальневост. фронта в августе 1945 участвовал в планировании и ор­ганизации боевых действий войск 35‑й армии против Японии. Звания Героя Социалистического Труда были удостоены Ф.Д.Гарин, Т.С.Кри­вов, Н.М. Никитин, Г.К. Пет­ров, М.В. Прохоров, П.В.Сер­геев, Л.А.Фёдоров.

Современное развитие народа на территории РБ. В целях подъёма этнического самосознания Ч., сохранения и развития чувашского языка и нац. культуры, укрепления дружбы между народами респ. в 1999 в Уфе создан Канаш (съезд) чувашей РБ (председатель — В.А.Сидо­ров), к‑рый является членом Ассамблеи народов. Съезд сотрудничает с Чувашским нац. конгрессом (г.Чебоксары), Федерацией нац.-культ. автономий чувашей России, Общественной организацией “Общество чувашской культуры Республики Башкортостан”, Союзом чувашской молодёжи РБ. Имеет филиалы в г.Стерлитамак, Аургазинском, Белебеевском, Бижбулякском, Иглинском, Стерлитамакском р‑нах. Уделяет особое внимание созданию кружков и клубов по изучению истории чувашского народа, лит‑ры, нар. традиций и обрядов, проведению нац. праздников, фестивалей, смотров, конкурсов, выставок развитию нар. промыслов и ремёсел. Оказывает содействие открытию гос. и негос. учебных заведений, а также отд. чувашских классов и групп с обучением и воспитанием на родном языке. Канаш принимает участие в создании учреждений нац. культуры: музеев, библиотек, коллективов самодеятельного творчест­ва. Также содействует развитию и укреплению связи с Чувашией и чувашскими диаспорами регионов России, в т.ч. с гг. Москва, Санкт-Петербург, Оренбург, Ульяновск, Самарской и Тюменской обл., Татарстаном. В Уфе были проведены юбилейные мероприятия, посв. выдающимся деятелям чувашской культуры Яковлеву, К.В.Иванову, Ухсаю, Миронову, Комиссарову, Вуколову-Эрлику, 100‑летию поэмы “Нарспи” К.В.Иванова, 15‑летию чувашской нар. (воскресной) школы им. П.М. Миро­нова. Исполнительный комитет Канаша (съезда) чувашей ведёт работу по выявлению и сохранению па­мятников истории и культуры, изучению и обогащению культ. наследия народов респ., оказывает содействие в решении проблем творческой, научной и школьной интеллигенции совместно с органами гос. власти РБ, Чувашской Респ. и РФ; вопросов культ., духовного и социально‑экон. развития народов Башкортостана. При исполнительном комитете Канаша (съезда) чувашей Башкортостана созданы комиссии по образованию, культуре и развитию предпринимательства. С 1993 действует Союз чувашской молодёжи РБ, целями к‑рого являются комплексное решение проблем консолидации чуваш­ской молодёжи, обеспечение правовой и социальной защиты, организация респ. молодёжных мероприятий. Ежегодно проводятся Дни чувашской письменности и культуры, Респ. фестиваль молодых исполнителей чувашской песни “Шǎпчǎк сасси” (“Голос соловья”), Респ. конкурс чувашских красавиц “Чǎваш пики” (“Чувашская красавица”), научно-практические конференции и др. С 1999 в с.Бижбуляк действует базовая библиотека по обслуживанию чувашского нас., к‑рая занимается комплектованием филиалов лит‑рой на родном языке, координацией их деятельности, а также разрабатывает и выпускает информационные материалы по чувашской лит‑ре и культуре. Значительную роль в сохранении и развитии языка и культуры играет Респ. общественно-полит. газета “Урал сасси” (“Голос Урала”), к‑рая издаётся с 1989 в г.Белебей 1 раз в неделю на чувашском языке. С 1986 функционирует Общество чувашской культуры, с 1995 — чувашский историко-культ. центр “Суук-Чишма” (с.Суук-Чишма Кармаскалинского р‑на). Центром проводятся традиц. (Уяв, Акатуй) и обрядовые (Сурхури, Нартукан, Ҫǎварни, Мǎн­кун, Ҫимěк, Кěр сǎри) чувашские праздники, фестивали нар. творчества. В респ. имеется более 70 чувашских фольклорных коллективов (ок. 20 удостоены звания “народный”): “Ашкатар ҫǎлкуҫěсем” (“Ашкадарские родники”; Фё­доровский р‑н), “Ҫǎлкуҫ” (“Родник”), “Шурǎ хурǎн” (“Белая бе­рёза”; оба — Бижбулякский р‑н), “Ҫеҫпěл” (“Подснежник”; Аургазинский и Чекмагушевский р‑ны), “Шевле” (“Зарница”), “Ҫǎлкуҫ” (“Родник”; оба — Кармаскалинский р‑н), “Парне” (“Подарок”), “Палан” (“Калина”; оба — Стерлитамакский р‑н) и др.

В 1993 в Уфе открылась чувашская нар. (воскресная) школа им. П.М.Миронова, в 1996 — воскресная школа в г.Стерлитамак, также воскресные чувашские школы име­ются в гг. Мелеуз и Ишимбай. С 1997 в г.Белебей функционирует Чуваш­ская гимназия, где ведётся углублённое изучение языка, истории и культуры чувашского народа. В 2007 в Калининском р‑не Уфы на базе школы №56 открылась ещё одна чувашская воскресная школа. В РБ обучение на чувашском языке осуществляется в 27 школах и 4 филиалах школ; язык как предмет изучается в 93 школах. Специалистов по чувашскому языку готовят в Стерлитамакском филиале БГУ (с 1994), Белебеевском пед. колледже, Стерлитамакском пед. колледже, а также в представительстве Чувашского гос. ун‑та в г.Стерлитамак (с 2006). С 2005 в Аургазинском р‑не в летний период работает детский чувашский лингвистический лагерь “Тус­лǎх” (“Дружба”). Большой вклад в развитие чувашской культуры вносит Представительство Чувашской Респ. в РБ (создано в 1997). Разносторонние связи РБ и Чувашской Респ. осуществляются в рамках межресп. соглашений: в 2004 подписано Соглашение о торгово‑экон., научно-техническом и культ. сотрудничестве между Правительством РБ и Кабинетом министров Чувашской Республики. Делегации от чувашского нас. РБ принимают участие в работе съездов Чувашского нац. конгресса, а также др. общественных организаций, созданных в Чувашии в целях консолидации и укрепления един­­ства чувашского народа.

Лит.: Иванов В.П. Расселение и численность чувашей: этногеогр. очерк. Чебоксары, 1992; Петров И.Г. Чуваши Башкортостана: популярный очерк этнической истории и традиционной культуры. Уфа, 1994; Иванов В.П., Николаев В.В., Димитриев В.Д. Чуваши: этническая история и традиционная культура. М., 2000; Николаев В.В., Иванов-Орков Г.Н., Иванов В.П. Чуваш­ский костюм от древности до современности. М.; Чебоксары; Оренбург, 2002; Чуваши: история и культура: историко‑этнографичеcкое исследование: в 2 т. Чебоксары, 2009.