Воспоминания У. Г. Саитова (2)
Воспоминания У. Г. Саитова
Мне не стыдно за своё комсомольское прошлое
Анализируя годы жизни, связанные с работой в комсомольских органах, прихожу к одному и тому же выводу: я горжусь этим и не испытываю ни малейшего сожаления и стыда за своё комсомольское прошлое.
Комсомол по праву считался кузницей кадров, карьерный рост способной молодёжи происходил в основном через эту организацию. Работа в ней считалась престижной, на неё отбиралась наиболее подготовленная часть молодёжи.
Молодые люди в комсомоле приобретали опыт организаторской и воспитательной работы, проходили школу общения с людьми, овладевали навыками управления, формировали в себе способности возглавлять коллективы, направлять их усилия на решение сложнейших задач и проблем общественной жизни. Они пережили горбачёвскую перестройку, ельцинские реформы и при этом внутренне не изменились, сохранили свои человеческие качества и навыки, приобретённые в прежние годы.
Нынешние государственные и политические деятели, предприниматели не могли свалиться с неба, приехать со стороны или в одночасье сформироваться за счёт пассивной массы людей, не имеющих организаторских способностей.
Справедливости ради следует отметить, что среди комсомольцев встречались и высокомерные молодые чинуши, и хвастливые пустозвоны, и формалисты, имитирующие бурную деятельность, и другие персоны, страдающие различными идеологическими и социальными болезнями того времени. Вполне возможно, что последние поколения комсомольских работников, которым досталось имущество ВЛКСМ, действительно сумели, если так можно выразиться, что-то “урвать”. Можно, конечно же, их в этом винить, но необходимо учитывать, что был целый период в российской истории, когда вакханалия “прихватизации” была возведена в ранг государственной политики.
Мы, бывшие комсомольские работники, извлекли уроки не только из того, что было положительным в комсомольской работе, но и из негативных явлений, которые, к сожалению, были частью комсомольской жизни.
Формализм проявлялся во многом. Вот лишь один пример. Когда я работал первым секретарём Хайбуллинского райкома ВЛКСМ, нам поручили избрать одного чабана делегатом на областную комсомольскую конференцию. Перебрали всех комсомольцев, но ни один из них не устраивал обком. Пришлось срочно организовать приём в комсомол чабана, который подходил по всем статьям, и избрать его делегатом. Таким образом, молодой человек, который ни разу не присутствовал даже на комсомольском собрании совхоза, прибыл на республиканский форум. В зале заседаний посадил его рядом. В нужный момент соскакиваю с места и тяну его за собой — аплодировать. Мой молодой коллега не выдерживает “продолжительные бурные аплодисменты” и опускает руки. Я не даю ему расслабляться — как только он перестаёт бить в ладоши, толкаю локтем: “Хлопай!”. Тот начинает хлопать и вновь опускает руки. Наконец, не поднимая их, покачав опущенной головой, он глубоко вздыхает и произносит: “Уф, буш менән булалар!” (“Уф, чепухой занимаются!”). Это была реакция нормального, неиспорченного молодого человека на подобный формализм.
Комсомольские работники всегда были окружены отеческой заботой и вниманием старших товарищей, имеющих огромный жизненный опыт. Они бережно относились к подрастающей смене руководящих кадров, им доверяли, давали ответственные поручения, оказывали необходимую помощь, вовремя поправляли, могли пожурить, но почти никогда не повышали голоса и всегда были готовы прощать дерзость и максимализм молодых.
Многие партийцы отличались высокой порядочностью и честностью, принципиальностью и неподкупностью. Они были преданы своему делу, обладали высокой ответственностью за порученный участок работы.
В моей душе остались неизгладимые впечатления от общения и совместной работы с такими людьми. Особенно врезались в память те, с кем доводилось общаться в ранние комсомольские годы. Среди них — ныне покойный Николай Родионович Рачков, секретарь парткома Хайбуллинского совхоза. Он был типичным сельским парторгом, всегда строгим и деловым. Художники могли бы написать с него прекрасный портрет, писатели — использовать в качестве прототипа в своих произведениях. Не сомневаюсь, получился бы очень колоритный образ.
Самые добрые чувства оставил в моём сердце Гильман Гирфанович Якупов, первый секретарь Хайбуллинского райкома КПСС, Герой Социалистического Труда. Он любил повторять: “Комсомол пусть лучше перегибает, чем недогибает. Если будет перегибать — поправим, недогнёт — бесполезно на него рассчитывать”. И это было его принципиальной позицией, он всячески поддерживал нашу инициативу, смелость и настойчивость в решении тех или иных вопросов. До сих пор я общаюсь с этим мудрым человеком, ведущим и в свои 80 лет активный образ жизни.
Незабываемые уроки жизни дало мне общение с партийными работниками республиканского уровня в годы работы редактором газеты “Ленинсы”—“Ленинец” и секретарём обкома ВЛКСМ. Среди них секретарь обкома партии Ахунзянов Тагир Исмагилович, заведующие отделами Бакиров Урал Насырович, Сагитов Талгат Нигматуллович, заместители заведующего отделом пропаганды и агитации Габриелов Сергей Яковлевич, Уразаев Равиль Валетдинович, Аюпов Мансур Анварович и многие другие.
Работники обкома партии нередко использовали комсомол как полигон для испытания новых приёмов, форм и методов работы. Они также заинтересованно относились к новшествам, возникавшим в недрах комсомольских организаций.
В начале 80-х годов обкому комсомола разрешили определять лауреатов премии имени Г. Саляма на более демократичной основе. Новизна заключалась в том, что если раньше комиссия по премиям на широкое общественное обсуждение из многих выдвинутых на соискание кандидатур выносила только одну, то отныне их было несколько. Помню, разгорелась нешуточная борьба за одну из премий, на которую претендовали три писателя. В схватку вступили двое из них, решив, наверное, что имеют больше шансов. В разные инстанции, в том числе и в обкомы партии и комсомола, обрушился поток хвалебных писем о двух претендентах и жалобы, в ход пошли телефонные звонки, появились ходатаи. В суматохе о третьей кандидатуре почти забыли. В результате такого общественного обсуждения победителем по праву оказался третий, наиболее достойный — Михаил Чванов, в адрес которого не поступило ни одной жалобы. Таким образом, комсомольский опыт удался, данный метод был перенесён на присуждение Государственной премии имени Салавата Юлаева и впоследствии прочно вошёл в практику.
Приведу ещё два примера из разряда наших “дерзких” поступков. Идёт процесс обсуждения и согласования первой кандидатуры на литературную премию имени Сергея Чекмарёва, учреждённую Таналыкским совхозом Хайбуллинского района. Прихожу на приём к Т. И. Ахунзянову с предложением. Он, изложив свои мотивы, не соглашается с мнением обкома комсомола и предлагает рассмотреть другую кандидатуру. Подаёт руку, видимо, дав понять, что разговор окончен. Не беру протянутую руку секретаря обкома партии и ухожу. Подобный поступок секретаря обкома комсомола по тем временам больше, чем дерзость! Прихожу к нему на другой день утром с третьей кандидатурой. Он с восторгом соглашается с нашим новым предложением. Таким образом, первым лауреатом премии имени Сергея Чекмарёва стал драматург Азат Абдуллин, живущий в Москве.
В результате несколько натянутые отношения, сложившиеся между республиканскими властями и писателем, стали постепенно нормализовываться.
Второй пример. Работаю редактором газеты “Ленинсы”—“Ленинец”, рядом со мной талантливые молодые журналисты Дмитрий Ефремов, Виктор Скворцов, Флорид Буляков, Галина Карпусь, Антонина Карабатова, Евгений Воробьёв, Гузель Агишева, Марина Чепикова, Лазарь Данович, всегда молодой Равиль Гареев. Заедает “текучка” — необходимость освещения хода сезонных сельскохозяйственных работ, борьбы за качество выпускаемой продукции, внедрение бригадного подряда и т.д.; давит “официоз” — необходимость подачи в полном объёме материалов ТАСС о том, что происходит в ЦК КПСС и его Политбюро, подготовки репортажей, информаций и отчётов о различных совещаниях, мероприятиях, которые регулярно проходят в республике. Словом, не хватает времени для глубинного анализа и раскрытия причин социальных язв общества, которые явно ощущались и с каждым годом прогрессировали. Несмотря на это, время от времени, помимо критических статей мелкого характера, на страницах газеты появлялись аналитические материалы, посвящённые наиболее острым социальным проблемам. Например, много шума наделала статья “Четыре дня в магазине”, в которой корреспондент газеты Е. Воробьёв делился увиденным. Устроившись на работу в один из продуктовых магазинов Уфы грузчиком и проработав в этом качестве четыре дня (на большее у него не хватило сил), он собрал неопровержимые факты об уплывании дефицитных продуктов с чёрного хода в багажниках чёрных “Волг”, принадлежащих высокопоставленным лицам.
В повседневный обиход бывших комсомольских работников вошло словосочетание “комсомольское братство”. Данное понятие имеет глубокий смысл и является нашим общим бесценным достоянием. Наблюдая за бывшими коллегами, я всё больше убеждаюсь в том, что “комсомолята” (комсомольские ребята) внутренне не изменились, не утратили жизнерадостности и оптимизма, боевого духа и деловитости.
Думаю, не ошибусь, если, подытоживая свои размышления (далеко не обо всём), подчеркну, что годы, отданные комсомольской работе, были не напрасными: они дали мне и всем моим бывшим коллегам опыт работы и общения с людьми, многочисленных друзей, что является самым ценным приобретением для любого деятельного человека.
Из газеты “Республика Башкортостан”. 2005. 5 авг.
