Долгополов А.Т.

ДОЛГОПОЛОВ Астафий Трифонович (1725—?), купец. С 1758 поставлял фураж ко двору великого кн. Петра Фёдоровича (с 25 дек. 1761 император Пётр III). Из-за невыплаченных после смерти Пе­тра III дворцовой конторой 700 руб. за поставлен­ные Д. 500 четвертей овса его торговые дела пришли в упадок, а он сам оказался на грани разорения.

В кон. 1773 до г.Ржев Новгородской губ. дошли слухи об успешных воен. действиях под Оренбур­гом Е.И.Пугачёва — “императора Петра III”. Как человек предприимчивый и авантюрный, Д. решил проникнуть в стан новоявленного “императора” и, подыгрывая его самозванству, получить с него де­нежный долг, к-рый, по его расчёту, вырос вместе с процентами до 1500 рублей. Весной 1774 он доб­рался до Казани, в апр. остановился в с.Мазино Уфимской провинции. В нач. июня направился на поиски Пугачёва, встретился с Канзафаром Усае­вым и Сляусином Кинзиным, к-рые и привезли его 21 июня к Осе. Он был представлен Пугачёву и его ближайшим сподвижникам, в числе к-рых нахо­дился и С.Ю. При первой встрече с Пугачёвым Д. назвался моск. купцом Иваном Ивановым и представился “посланцем” цесаревича Павла Петрови­ча, к-рый будто бы прислал своему “отцу, импера­тору Петру Фёдоровичу” подарки (“шляпу с позу­ментом золотым; сапоги красные казацкие, оторо­чены мишурой; да перчатки замшевыя, шиты шёл­ком” и два полудрагоценных камня из запонок) и готов оказать своему “отцу и самодержцу” воен. помощь. При этом он напомнил о старом денежном долге “государя”. Разглядев друг в друге не тех людей, за к-рых себя выдавали, каждый решил продолжать играть свою роль. Д. участвовал в со­ставе Главного повстанческого войска в походе по правобережью Камы, в захвате Воткинского и Ижевского з-дов, Казанских сражениях 12 и 15 июля 1774. В сер. июля Пугачёв по настоят. просьбе Д. отпустил его якобы для того, чтобы тот привёз цесаревича Павла к “государю-отцу”. Не сумев поправить своё состояние службой у “Пет­ра III”, Д. задумал поживиться за счет пр-ва. Он решил добиться аудиенции у Екатерины II и со­общить об имевшейся будто бы среди вожаков вос­стания группе заговорщиков, к-рая выразила го­товность арестовать Пугачёва и выдать его властям, получив в вознаграждение за это по 100 руб. каждому. Д. написал письмо в С.-Петербург к ген.-адъютанту Г.Г.Орлову от имени 324 яицких казаков, имевших якобы намерение выдать Пугачё­ва, в нач. авг. явился к Орлову и, назвавшись “яицким казаком Астафьем Трифоновым”, повто­рил изложенное в письме. Орлов отправился с ним в Царское Село к Екатерине II, к-рая распорядилась направить к г.Царицын Астраханской губ. “секретную экспедицию” во главе с гвардии капи­таном А.П.Галаховым для пленения Пугачёва и выдать Галахову 32 тыс. руб. золотыми империала­ми на оплату “заговорщикам”. По прибытии 10 сент. “экспедиции” в г.Саратов Д. упросил, что­бы его одного отпустили на розыски Пугачёва. По­лучив у Галахова 3100 руб. золотом, Д. отправил­ся с двумя казаками в путь, где их нагнал прапор­щик А.И.Дидерихс и сообщил об аресте Пугачёва. Опасаясь скорого разоблачения, Д. бежал, прихва­тив казённые деньги [Записки сенатора П.С.Руни­ча о Пугачёвском бунте //Русская старина. Кн.2. С.116—131,211—253,321—372]. 1 окт. он вернул­ся в Ржев. Начав раздавать долги империалами, вызвал подозрение, 2 окт. был арестован, допро­шен в воеводской канцелярии, а затем отконвоиро­ван в С.-Петербург. На следствии в Тайной экспе­диции и дома у ген.-прокурора А.А.Вяземского Д. подвергся 8 “пристрастным” допросам, но давал уклончивые, противоречивые, иногда вымышлен­ные показания. 25 окт. Екатерина II и Вяземский приняли решение о переносе дознания над Д. в Москву, где открывалось “генеральное” следствие над Пугачёвым и его сподвижниками. Императри­ца требовала: “вывести начисто: кой причины ради столь много противуречий в показаниях сего чело­века”, и выяснить, не был ли он специально подо­слан к Пугачёву “от ржевских раскольников”, т.к. “час от часу более открывается на раскольников сумнение” [РГАДА. Ф.6, оп.1, д.425, л.24]. Но, как было установлено следствием, центры старооб­рядчества не имели отношения к выступлению Пу­гачёва. По приговору Тайной экспедиции от 9 янв. 1775 было предписано: высечь Д. кнутом, проста­вить на лице “знаки” (каторжные клейма) и, вы­рвав ноздри, сослать на каторгу, где постоянно со­держать в оковах. 10 янв. на Болотной площади в Москве Д. был подвергнут экзекуции. 31 янв. до­ставлен в Балтийский Порт, где отбывал наказа­ние вместе с С.Ю. и др. бывшими повстанцами. Последнее прижизненное док. известие о нём отно­сится к июлю 1797.

Ис т.: РГАДА. Ф.6, оп.1, д.425, л.83—97об.,123—126,129—143.

Лит.: Светенко А.С. Один из сюжетов Пугачёвского вос­стания //Наше наследие. 1990. №1; Овчинников Р.В. Следствие и суд над Е.И.Пугачёвым и его сподвижниками: Источниковедческое исследование. М., 1995.

Р.В.Овчинников