Казанская секретная комиссия

КАЗАНСКАЯ СЕКРЕТНАЯ КОМИССИЯ, в дек. 1773 – марте 1775 в Казани следств. и судебное уч­реждение. Была создана как учреждение политич. сыска, находилась в введении Тайной экспедиции. Занималась установлением личности самозванца “Петра III”, расследованием и вынесением пригово­ров по делам участников Пугачёва восстания 1773–75, выявлением причин повстанч. движения. Образована в соотв. с указом имп. Екатерины II от 29 нояб. 1773 под рук. ген.-аншефа А.И.Бибико­ва в составе лейб.-гв. капитан-поручика С.И.Мав­рина, капитана А.М.Лунина, поручика В.И.Соба­кина и секр. Тайной экспедиции И.З.Зряхова, по­зднее в неё вошёл лейб-гв. поручик Г.Р.Державин. “Для переводу с татарского языка на российский” в комиссию был привлечён преподаватель казанской гимназии Сагит Хальфин. Протоколы допросов из­лагались в периодически составляемых комиссией сводных экстрактах. После их просмотра Бибиков назначал наказание в соответствии со степенью ви­ны подследственного (наказать плетьми, батогами, кнутом, “зарыть в землю”, “подвесить за ребро на глаголе”, “колесовать”, “отдать в солдаты”, “со­слать на каторгу”, “казнить смертию”, “отсечь го­лову”, “повесить” и др.) и отсылал док. Екатери­не II. К кон. марта 1774 гл. бои развернулись на терр. Оренбургской губернии, под Оренбургом и Уфой. После разгрома Бердского, Челябинского и Чесноковского повстанческих центров значитель­но увеличилось количество пленных: в Оренбурге содержалось до 4 тыс. повстанцев, в Уфе – 578. Среди пленных были И.Н.Зарубин, Т.И.Подуров, М.Г.Шигаев и др. Продолжающееся повстанч. дви­жение, удалённость городов от Казани, начавшееся половодье и распутица не позволяли доставить пленных в К.с.к. Поэтому Екатерина II указом от 26 апр. учредила секретную комиссию в Оренбурге. Руководство К.с.к. было возложено на казанского губернатора ген.-аншефа Я.Л.Бранта, Оренб. сек­ретной комиссией — на оренб. губернатора ген.-по­ручика И.А.Рейнсдорпа, с 11 июня общее рук. ко­миссиями было возложено на ген.-майора П.С.По­тёмкина. Во вручённой ему инструкции предписы­валось гл. внимание при производстве следствия об­ратить на то, чтобы “узнать и открыть истинное по­знание о тех прямых причинах”, к-рые вызвали мя­теж, “изыскать на месте лучшие и удобнейшие средства к совершенному искоренению тех вредных причин”, “изобресть” новые и надёжные меры, ос­новываясь на к-рых, можно было бы установить по­рядок в стране и привести народ в повиновение [Дубровин Н.Ф. Пугачёв и его сообщники: Эпизод из истории царствования императрицы Екатерины

II. 1773—1774 гг. Т.3. С.48—51]. Прибыв в Казань 8 июля, Потёмкин стал очевидцем разгрома Главно­го повстанческого войска в Казанских сражениях 12 и 15 июля 1774 и захвата в плен неск. тыс. по­встанцев. Из-за огромного числа пленных, достав­ленных в Казань, К.с.к. перешла к упрощённой процедуре рассмотрения и решения дел. Потёмкин доносил Екатерине II, что многих пленных, “кроме самых важных”, он “при учинении им присяги” от­пустил из К.с.к., взяв расписки с их помещиков и начальников, “ибо по великому числу” привлечён­ных к следствию людей бол-во, как оказалось, и “наказаны быть не могли” по незначительности их вины [РГАДА. Ф.6, оп.1, д.489, л.33]. К.с.к., дей­ствуя в тесном контакте с воен. командованием и администрацией Оренб. губ., в кон. лета – осенью 1774 участвовала в подавлении очагов повстанч. движения на терр. Уфимской провинции. Осенью Потёмкин направил в Уфим. пров. старшин Шары­па Киикова и Муксина Абдусалямова с письм. уве­щеваниями, угрожая башкирам массовыми репрес­сиями за неповиновение и обещая ден. вознаграж­дения за выдачу С.Ю., Караная Муратова и др. предводителей. С обещанием прощения в случае яв­ки с повинной Потёмкин обращался и к самому С.Ю. Одновременно комиссия собирала информа­цию о деят-сти С.Ю. и его соратников: сведения из донесений офицеров, сообщения “верных” стар­шин, выписки из протоколов показаний пленных пугачёвцев. Эти материалы были использованы в ходе следств. процесса над С.Ю. и Юлаем Азнали­ным в февр.–марте 1775 в Тайной экспедиции и в мае–июне — в Уфим. провинц. канцелярии (см. Следствие и суд над Салаватом Юлаевым). В сент. Потёмкин обязал баш. и мишарских старшин явиться в комиссию, где они дали подписки о лояль­ности к власти и были временно оставлены под над­зором в Казани. Особое внимание комиссия уделя­ла розыску и задержанию С.Ю., Бахтияра Канка­ева, Ермухаммета Кадырметева, Ильчигула Ит­кулова, Караная Муратова, Кинзи Арсланова. В кон. нояб. 1774 Потёмкин отбыл в Москву для уча­стия в суде над Е.И.Пугачёвым и его сподвижника­ми. 4 февр. в К.с.к. был доставлен Юлай Азналин, 5 февр. – С.Ю., 13 февр. после дознания они были отправлены под конвоем в Моск. отделение Тайной экспедиции. За время существования К.с.к. рассле­довала и решила дела 9164 пугачёвцев, из числа к-рых 28 были казнены, 714 подвергнуты телесному наказанию, после чего 114 отправлены на каторгу, 36 – на солдатскую службу, остальные освобожде­ны. Ок. 8340 чел. после пребывания в тюремном ос­троге при К.с.к. были освобождены без наказания.

Ист.: РГАДА. Ф.6, оп.1, д.427, л.4—7; Пугачёвщина. Т.3: Из архива Пугачёва. М.; Л., 1931; Крестьянская война 1773–1775 гг. на территории Башкирии: Сборник документов. Уфа, 1975.

Лит.: Овчинников Р.В. Следствие и суд над Е.И.Пуга­чёвым и его сподвижниками: Источниковедческое исследование. М., 1995; Гвоздикова И.М. Салават Юлаев: Исследование документальных источников. Уфа, 2004.