Оренбургская губерния

ОРЕНБУРГСКАЯ ГУБЕРНИЯ, адм.-терр. едини­ца Рос. империи. Образована в 1744. Граничила на В. с Сибирской губ., на Ю.-В. и Ю. — со Ср. ка­захским жузом, на Ю.-З. — с Астраханской, на З. и С. — с Казанской губ. (протяжённость границ со­ставляла более 5,5 тыс. вёрст). В состав О.г. входи­ли Оренб., Исетская и Уфимская провинции, Ста­вропольский уезд (в 1764—69 — провинция), до 1781 Оса (без Осинской дворцовой вол.) и в 1773— 84 Самара (без уезда). В Оренб. провинцию входи­ли также земли Яицкого казачьего войска и терр., прилегавшие к Оренбургской линии, в Ставрополь­скую — Бугульминское ведомство (терр. вдоль Но­вой Московской дороги от д.Биккулово до Кичуев­ского фельдшанца) и земли Ставропольского кал­мыцкого войска. Сохранялось деление на Казан­скую, Ногайскую, Осинскую и Сибирскую дороги. (По мнению ряда историков, дорога — это терр. единица Монгольской империи и Золотой Орды (от монгольского слова “даруга”); позднее понятие трансформировалось в транспортно-географичес­кое. Своё назв. дороги получили в осн. от назв. гос. образований, в состав к-рых в 14—16 вв. входила терр. Башкортостана: Ногайской Орды, Казанского и Сибирского ханств; фактически до кон. 18 в. уп­равлялись гл. старшинами.) Ныне на этой терр. располагаются Башкортостан, Оренб. и Челяб. обл., часть Перм., Свердловской, Курганской и Са­марской обл., респ. Татарстан и Казахстан. Адм. центр О.г. — Оренбург.

В 3-й четв. 18 в. числ. населения О.г. превысила 600 тыс. чел. (по темпам прироста нас., в осн. за счёт колонизации, О.г. занимала 2-е место в импе­рии). Более трети населения составляли башкиры (200 тыс. чел.), ок. половины — русские (300 тыс. чел.), остальное — калмыки, марийцы, мишари, мордва, татары, удмурты, чуваши и др. (точно определить числ. населения по нац. призна­ку в 18 в. невозможно из-за постоянной иммигра­ции и полиэтничности казаков, новокрещен и тептя­рей). В сословном отношении население делилось на податное и военно-служилое. К податному отно­силось 170 тыс. гос. крестьян (черносошные, эконо­мические, новокрещены, однодворцы, пахотные солдаты), 70 тыс. бобылей и тептярей, а также по­садские люди и купцы. На з-дах работало 18 тыс. крепостных и вечноотданных крестьян, переселён­ных из Казанской и центральных губерний, и 17 тыс. приписных крестьян (приписаны по указам Сената к 7 з-дам; из них ок. четверти составляли крестьяне Исетской пров., остальные — Казанской и центральных губ.). К 1775 в 237 имениях поме­щиков губернии числилось 16,5 тыс. крепостных. В 4 дворцовых волостях проживало ок. 15 тыс. крес­тьян. Гос. крестьяне ежегодно платили подушную подать (с 1747 — 0,7 руб.) и оброчные деньги за на­делы (с 1761 — 1 руб. и с 1768 — 2 руб.), тептяри и бобыли — только подушную подать (с 1747 — 0,8 руб.). В особых случаях в зачёт подушной по­дати гос. крестьяне собирали фураж и продовольст­вие для армии. Более трети черносошных крестьян, проживавших в Исетской пров., вместо денежного оклада поставляло оброчный провиант на гарнизон­ные склады (об отмене этой обременит. повинности губернаторы ходатайствовали перед Сенатом). Эко­номич. крестьяне обязаны были доставлять прови­ант на казённые склады крепостей Оренб. линии. Крестьяне несли также натуральные повинности. Постойная (квартирная) и подводная повинности выполнялись в осн. во время переброски войск и рекрутских партий. Не менее тяжкими были дорож­ная (ремонт дорог и мостов), почтовая и строит. по­винности. Крестьяне поставляли рекрутов в армию или особые ландмилицкие полки. Хотя подушный налог с ясачных крестьян и тептярей был определён в 0,8 руб., к 1773 недоимки по его выплате только по Уфим. пров. составили более 11 тыс. рублей. С сер. века резко возрос объём повинностей по обслу­живанию путей сообщения, почтовых и транспорт­ных перевозок, надолго отрывавших крестьян от собств. хозяйств. Большой урон хоз-ву крестьян на­носили незаконные поборы местных властей, вымо­гательство и прямой обман со стороны гражданских и воен. чиновников, сопровождавших обозы с гру­зами и ссыльными, произвол, взяточничество и т.д. С дворцовых и помещичьих крестьян взималась по­душная подать; они также несли постойную, дорож­ную, рекрутскую повинности. Категория мастеро­вых и работных людей сложилась из крестьян, куп­ленных заводчиками, переведённых на з-ды “навеч­но” по указам Сената, а также пришлых наёмных людей. В мае 1774 чиновник Оренб. секретной ко­миссии С.И.Маврин в своём донесении Екатери­не II просил её “обратить взор свой на крестьян за­воцких, а паче приписных, которыя отданы совер­шенно в жертву заводчикам. А оныя хищники ни о чём другом не помышляют, как и своём прибытке и алчно пожирают всё крестьянское имущество”. Вольнонаёмные работали по контракту (многочисл. факты свидетельствуют о стремлении заводчиков прикрепить их к з-дам). Числ. городского населе­ния (купцы, цеховые мастера, канцелярские служа­щие и др.) составляла 2,8 тыс. человек. Купцов на­считывалось 1070 душ м.п. Купцы и цеховые мас­тера платили подушную подать при круговой пору­ке посада, несли рекрутскую повинность и различ­ные казённые службы. Купцы занимались ростов­щичеством с условием отработки малоимущими долга в их хоз-вах. Как свидетельствуют наказы ку­печества в Уложенную комиссию 1767—69 и вы­ступления его депутатов, расширение торговых опе­раций они связывали с введением в стране моно­польного права купцов на торговлю и, соответствен­но, запретом на торговлю для крестьян, казаков, башкир и мишарей. По размаху торгового предпри­нимательства купцов значительно превосходили торговые татары (ок. 2200 душ м.п.), проживавшие в Сеитовской (Каргалинской) слободе (в 18 верстах к В. от Оренбурга). Они платили подушную по­дать, пошлину с торговых сделок на меновых дво­рах Оренбурга и Троицкой крепости, различные косвенные налоги. Несли казачью службу на Оренб. линии. Неподатное военно-служилое нас. — башкиры, оренб. и яицкие казаки, мишари, служи­лые татары, крещёные калмыки — насчитывало бо­лее 280 тыс. чел. (43% жителей губернии; числ. представителей военно-служилых сословий не пре­вышала 3% нас. империи). В О.г. проживало ок. 1 тыс. дворян. Лично свободные яицкие и оренб. казаки, башкиры, мишари, служилые татары, кал­мыки, входившие в состав иррегулярных войск страны, не платили подушную подать. Гл. условием и своего рода залогом отбывания воинской службы было царское пожалование земель в вечное владе­ние. Яицкие казаки участвовали в боевых действи­ях против внешних врагов и одновременно охраня­ли юго-вост. рубежи страны. Власти до известной степени допускали свободу деят-сти органов казачь­его самоуправления, не нарушали сложившихся де­мократич. традиций казацкой общины. В 1760-х гг. для усиления контроля над казаками ряд функций войсковой канцелярии перешёл к Яицкой комен­дантской канцелярии, а в казачьи крепости стали вводить регулярные войска. Попытки властей огра­ничить “вольности” казаков и ввести армейские по­рядки встречали ожесточённое сопротивление. В 3-й четв. 18 в. происходят важные события в жиз­ни служилого нас. края: формирование Оренбург­ского казачьего войска, Ставропольского калмыц­кого войска и включение башкир в военно-служи­лое сословие. Эти преобразования шли в русле пра­вительств. политики по наращиванию воен. мощи, пополнению иррегулярных войск страны. Орен­бургские казаки несли службу на Оренб. линии; вместе с командами башкир, мишарей, калмыков и армейскими частями охраняли юго-вост. рубежи от крепости Рассыпная Нижне-Яицкой дистанции Оренб. линии до границы с Сиб. губернией (в 1769—70 здесь служило 5200 чел. из нерегулярных воинских формирований, из них более 40% состав­ляли башкиры). Совместная служба рус. казаков, башкир, калмыков, мишарей способствовала ста­новлению чувства интернационализма и веротерпи­мости, солидарности и сближению их интересов. Опасная и разорительная для хоз-ва воинская служба, обременение казаков и башкир др. повин­ностями, а также непрерывное отчуждение казной огромных площадей баш. земель, ущемление само­управления, религиозные притеснения мусульман и раскольников, ограничение “вольностей” казаков сказывались на экономич., соц. и правовом положе­нии служилого населения. Губ. администрация под­держивала особое положение старшины военно-слу­жилого населения, рассматривая её как опору в проведении правительств. политики в крае. В её ру­ках была сосредоточена гражданская и воен. власть в общинах и волостях. Общая числ. баш. старшинской верхушки не превышала 1,5 тыс. человек. В 60-е гг. губернаторы явочным путём восстановили ликвидированное в 1736 Сенатом право наследова­ния должности вол. старшины. Состав старшинской верхушки был неоднородным: выделялась группа богатых чиновных лиц (многие из них приобрели состояние за счёт использования своего адм. поло­жения, широкого применения труда рядовых об­щинников, ростовщичества, взяточничества и др.) и бедных (нек-рые сотники, есаулы, муллы), иму­ществ. положение к-рых мало отличалось от поло­жения рядовых общинников. Численность мишар­ской старшины составляла ок. 150 человек. Покро­вительств. политика властей, опирающихся на стар­шин в подавлении нар. восст., “доброе состояние” (в осн. нажитое за счёт торгово-ростовщических операций, поборов, эксплуатации бедняков и др.) способствовали укреплению и росту её влияния в крае. Башкиро-мишарская старшинская верхушка заметно обособилась от рядовых и составила отд. прослойку в обществе. Процесс соц. расслоения за­тронул и старшину яицкого и оренб. казачества. Постепенно традиция выборности и сменяемости атаманов, старшин, есаулов и др. вытеснялась принципом наследования и имуществ. цензом. Пользуясь своей адм. и воен. властью, башкиро-ми­шарская и казачья старшина активно боролась за особые привилегии, дополнит. материальные выго­ды, стремилась на законных основаниях приобрес­ти имения и крепостных, получить офицерские зва­ния, дающие права дворянского сословия. Пр-во, покровительствуя старшине, не допускало установ­ления крепостнич. отношений среди башкир и каза­ков (их конница была одной из крупных и дейст­венных частей иррегулярных войск страны, а со­держание её обходилось намного дешевле по срав­нению с регулярными войсками). Башкиро-мишар­скую и казачью старшину и рядовых объединяли общие экономич. и правовые интересы, осн. из к-рых было сохранение прав и привилегий своего сословия. Несмотря на полную зависимость от гос. аппарата, старшины играли заметную роль в защи­те нац. и сословных интересов, ограничении произ­вола и злоупотреблений местной администрации. На имуществ. положении баш. старшинской вер­хушки в равной степени сказывалось отчуждение казной значительных зем. площадей под крепости и з-ды, требование покупать соль по казённым ценам и т.п. Её интересы здесь полностью совпадали с по­требностями рядовых общинников. Старшина слу­жилого населения ещё не заняла достаточно креп­кого и самостоят. экономич. положения, и её на­дежды на получение офицерских званий были свя­заны с воен. службой.

В 3-й четв. 18 в. О.г. становится одним из круп­ных хоз. и торговых центров страны. Осн. факто­рами, способствовавшими росту производит. сил в сельском хоз-ве, были развитие горнозаводской пром-сти и создание системы укрепл. линий и, как следствие, возрастание числ. заводского и военно­служилого населения, нуждавшегося в сельскохо­зяйств. продукции. Развитию земледелия и расши­рению зернового хоз-ва способствовало увеличение вкрае земледельч. населения за счёт вольной кресть­янской и гос. колонизации, а также рост числа хле­бопашцев среди башкир. Осн. земледельч. района­ми являлись Ставропольский у. и Исетская провин­ция. Важнейшие социально-экономич. преобразова­ния в крае были связаны с развитием горного дела и металлургии. В 50-е — нач. 70-х гг. на терр. О.г. было построено 35 из 39 действующих в этот пери­од горных з-дов (на их долю приходилось 31% ме­ди, 81,7% чугуна и 17% железа, производимых в стране). Правительств. поддержка, варварская экс­плуатация за бесценок купленных или взятых в аренду у башкир земель и рудников, принудит. труд мастеровых и работных людей и приписных крестьян способствовали росту промышленности. Особенностью металлургич. промышленности реги­она было преобладание в ней частного капитала (из 39 з-дов лишь один принадлежал казне). Наиб. мощными предприятиями, действовавшими до кон­ца века, оказались з-ды, принадлежавшие опытным заводчикам и предприимчивым купцам. Среди них были синбирские купцы Я.Б.Твердышев и И.С.Мясников, к-рым принадлежало 12 з-дов и неск. сотен рудников. Важную роль в экономике края играла добывающая промышленность. Особая заслуга в открытии и эксплуатации рудных место­рождений принадлежала башкирам. Неск. групп башкир-рудопромышленников поставляло руду на з-ды Перм. и Уфим. провинций. Освоение природ­ных ресурсов Юж. Урала имело важное значение для экономики всей страны. Политика пр-ва, на­правленная на развитие внешней и внутр. торговли, крупные социально-экономич. сдвиги привели к расширению внутр. торговли, дальнейшему вовле­чению края в орбиту всерос. и внешнего рынков. В губернии действовали Оренб. и Троицкий меновые дворы, ориентиров. на торговлю с Казахстаном и Ср. Азией, крупные торги в Оренбурге и Яицком городке, 14 ярмарок; была развита лавочная и раз­возно-разносная торговля. Новым явлением во внутр. торговле стал обмен товарами между башки­рами и мастеровыми и работными людьми, возник­ший на базе хозяйств. разделения труда. Развитие товарно-денежных отношений сдерживалось огра­ниченностью товарного производства и рынка, не­удовлетворительностью путей сообщения в крае и др. На терр. О.г. росло количество поселений не­земледельч. типа — крепостей и з-дов, нек-рые из них впоследствии получили статус города. В 3-й четв. 18 в. здесь произошли серьёзные социаль­но-экономич. изменения, обусловленные значит. приростом населения, строительством горных з-дов, расширением сельскохозяйств. угодий, развитием торговли. Прогрессивную роль сыграл процесс ак­тивного хозяйств. и культурного взаимодействия башкир и пришлого населения. Возросший уровень производит. сил обеспечивал общее поступательное развитие экономики. Однако господствующая в России крепостническая система оказывала тормо­зящее воздействие на социально-экономич. разви­тие края, препятствовала росту элементов нового капиталистич. уклада. Гос-во активно участвовало в становлении и развитии крупного промышл. произ­водства, поддерживало внутр. и внешние торговые связи, укрепляло границы и др. Результатом полит. “освоения” края явилось укрепление государствен­но-бюрократич. аппарата, действующего в интере­сах привилегированных сословий и крепостничес­кой системы. Управление О.г. осуществлял подчи­нявшийся императору, Сенату и Государственной военной коллегии губернатор (с 1768 ген.-поручик И.А.Рейнсдорп), наделённый адм., воен., судебны­ми, финансовыми и полицейскими функциями. В “губернаторской дирекции” находились воеводы провинций и уездов, губ. и провинц. канцелярии, в ведении к-рых находились представители местного самоуправления — старшины у башкир, мишарей, тептярей и старосты у крестьян.

Накануне Пугачёва восстания 1773—75 соц. протест населения О.г. выражался в различных формах и в ряде случаев носил длительный и упор­ный характер. Наиб. распространёнными формами защиты интересов зависимого населения были пода­ча челобитий, побеги, религиозное движение среди православных и мусульман. Отличит. особенность челобитий заключалась в том, что речь в них шла не только о частных нуждах отд. групп населения, но и выдвигались общие требования, касающиеся неск. категорий крестьянства и служилого населе­ния. В Сенат поступали общие прошения от имени башкир, казаков, мишарей и тептярей. Среди каза­чества, горнозаводского населения, исетских гос. крестьян было широко распространено старообряд­чество (в сер. 18 в. здесь сложился один из круп­нейших центров раскола в стране). Мусульм. насе­ление отстаивало свободу вероисповедания в нака­зах в Уложенную комиссию 1767—69 (просило признать права религиозных судов, разрешить строить мечети без ограничений и др.), в распрост­раняемых по губ. рукописных книгах мусульм. ду­ховенства. Имело место массовое паломничество (невзирая на запреты властей) к святым местам древнего Булгара. В 60-е гг. в массовых волнениях приписных крестьян более 50 частновладельческих з-дов Урала активно участвовали крестьяне 8 з-дов О.г. Гл. требованием восставших было освобожде­ние от отработки подушной подати на з-дах. В нач. 60-х гг. волнениями, получившими название “ду­бинщины”, были охвачены деревни монастырских крестьян Исетской провинции. Недовольство на­ступлением крепостнич. гос-ва на права и привиле­гии Яицкого войска, действиями старшинской вер­хушки, длит. время зревшее среди казаков, выли­лось в 1772 в вооруж. мятеж (5 месяцев восставшие удерживали власть в войске, одним из самых зна­менат. решений казачьего круга было объявление свободы крепостным и зависимым людям, жившим на терр. войска). При подавлении восст. осн. удар был нанесён по ин-там казачьей вольности: управ­ление войском перешло под контроль комендант­ской канцелярии, временно запрещался казачий круг, на казаков накладывался огромный штраф. “Главные возмутители” были наказаны, сосланы на каторгу или определены в солдаты. Усиление экс­плуатации широких масс крепостническим гос-вом и господствующим сословием — дворянством, огра­ничение или полная ликвидация политич. прав, привилегий, свобод объединяли многие слои насе­ления в антиправительств. лагерь. Рост гос. нало­гов, многочисл. натуральных повинностей крестьян и военно-служилого населения, регламентация их труда и быта со стороны гос-ва, должностные зло­употребления представителей местной власти, поме­щиков и заводчиков, ограничение сословных прав и привилегий казачества и башкир, новые налоги и рекрутские наборы, вызванные начавшейся рус.-ту­рецкой войной 1768—74 — всё это влекло за собой снижение уровня жизни, экономич. состояния всех категорий населения и вызывало недовольство в их среде. Большая часть населения О.г. присоедини­лась к восстанию Е.И.Пугачёва.

Лит.: История Урала с древнейших времён до 1861 г. М., 1989; История Башкортостана с древнейших времён до 60-х гг. XIX в. Уфа, 1996; Гвоздикова И.М. Башкортостан накануне и в го­ды Крестьянской войны под предводительством Е.И.Пугачёва. Уфа, 1999.