Юлай и Салават”

“ЮЛАЙ И САЛАВАТ” (“Юлай менән Салауат”), кубаир. Записан М.А.Бурангуловым от Габита-­сэсэна. Для кубаира характерно обобщённое изображение событий и образов на широком эпическом фоне. В “Ю. и С.” получили худ. отражение важ­нейшие события эпохи восстания: усиление нац. гнёта, соц. дифференциация баш. общества, вос­стание яицких казаков во главе с Е.И.Пугачёвым, его манифесты, присоединение С.Ю. к восстав­шим; бои повстанцев с карательными отрядами; по­имка С.Ю., пытки и отправка его на вечную катор­гу. В кубаире впервые чётко сформулирована идея совместной борьбы рус. и баш. народов против царского самодержавия, соц. и нац. гнёта. В про­изв. с реалистич. точностью изображены ист. собы­тия и образы; элементы фантастики и вымысла за­нимают незначительное место. Юлай Азналин и Салават выступают как идейные вдохновители нар. масс. Характер, жизненные позиции каждого из них раскрываются в сложных, порой экстремаль­ных ситуациях. Согласно кубаиру, после того, как царские власти оставили без ответа письменные об­ращения Юлая по поводу расхищения баш. зе­мель, он отправляется на Урал и поднимает народ на восстание. Вынужденный скрываться в горах от преследования после неудачных сражений, он, ус­лышав весть о нападении на Россию иноземцев, вместе с другими мятежниками возвращается до­мой и, как верный подданный Рус. государства, от­правляется на войну. В кубаире не конкретизиро­вано, о какой войне идет речь, не описаны военные действия, поскольку для сэсэнов, очевидно, это не было важно. Они стремились донести до народа правду о высокой гражданственности башкир: ото­двинув на второй план борьбу за право свободно жить на своих вотчинных землях, они в дни опас­ности для России выступали её защитниками. Не­сёт определённую идейную нагрузку и мотив обра­щения простых людей к Юлаю Азналину – пред­ставителю знати, в роду у к-рого, согласно кубаи­ру, были бии (князья) и тарханы. Тем самым сэсэ­ны в худ. форме выразили своё понимание причин зарождения и укрепления бунтарских настроений в обществе, выделяя нац. угнетение в качестве основ­ной, хотя проблема соц. расслоения также не оста­лась вне поля их зрения. Боевой дух, поэтическая натура Салавата наиб. ярко раскрываются в эпизо­де, когда он своей страстной речью призывает на­род присоединиться к войску Пугачёва. Юлай и Салават остаются преданными идеям свободы и до­стойно встречают пытки палачей. Кубаир заверша­ется полным оптимизма обращением пленного Са­лавата к народу: “Если землю покроет снег /И у растений увянет взгляд, /Солнце и весенний дождь /Расцвести вновь цветам повелят. /Хоть уйдёт из страны Салават, /Кровь, что пролил здесь супостат, /Вновь батыров взрастит таких, /Что смогут страну от врагов защитить, /За все злодеяния им отомстить” (перевод Г.Г.Шафикова; “Ер күкрәген ҡар ҡаплап, /Үләнен ҡауҙан яһаһа, /Ҡояшлы яҙҙың ямғыры /Тағы сәскә аттырыр. /Илдән Салауат китһә лә, /Дошман ҡойған был ҡандар, /Илде яуҙан һаҡларҙай, /Дошмандан ҡон алырҙай /Тағы батыр арттырыр”). В худ. ткань произведения органично вплетены “Песня-айтыш Салавата и Зулейхи” и стихотворения С.Ю. “Агидель течёт средь бурых скал...”, “Набро­ситься готов летящий ястреб...”. См. так­же Фольклор.

Лит.: Надршина Ф.А., Сагитов М.М. Башкирский фольклор о Крестьянской войне 1773—1775 гг. //Участие народов в Крестьянской войне 1773—1775 гг.: Тезисы докладов на Всесо­юзной научной конференции. Уфа, 1974; БНТ. Т.10: Исторический эпос. Уфа, 1999.

Ф.А.Надршина