Сколько лет Салавату

СКОЛЬКО ЛЕТ САЛАВАТУ

 

В последние годы историки ведут споры о дне и годе рождения Салавата Юлаева. Конечно, следует установить истину. Но меня заставляет серьёзно задуматься не дата рождения батыра, а иной вопрос: какие удивительные силы создают и взращивают вели­кую личность?

Салават с малых лет обладал недюжинными способностями. Достигнув юношеского возраста, прославился как непобедимый батыр, сильный и ловкий борец. Способности по­эта-импровизатора проявились в нём также очень рано. Его стрела била метко, и слова его были такими же меткими. Рано прославился он в народе. Ещё подростком жил боль­шими заботами своей волости и рода, стал надёжной опорой в ответственных делах от­ца — старшины Юлая Азналина. (Однажды в отсутствие отца даже исполнял обязанно­сти старшины.) В роду юного Салавата уважали и стар и млад, на него возлагали боль­шие надежды. Одарённый Всевышним прозорливым умом и удивительной силой, этот юноша в будущем принесёт роду счастье, станет радостью и опорой своего народа — так предрекали мудрые аксакалы.

Если бы жизнь текла мирно и созидательно, то способности Салавата с каждым го­дом проявлялись бы всё сильнее и ярче, он вырос бы до уважаемого вождя своего наро­да. При мирном течении жизни полнее раскрылся бы он и как поэт, оставил бы более зна­чительное творческое наследие, вырос бы в художественном мастерстве, успел бы глубже выразить свои заветные мысли. Но судьба ниспослала Салавату иные испытания. Крес­тьянская война 1773—75 гг. — самое суровое из них.

В этих исторических событиях, оставшихся в памяти башкир как “война Бугасау” — “война Емельки”, я вижу высокий кульминационный подъём, самый широкий размах на­ционально-освободительной борьбы моего народа. А до этого в течение двух веков баш­киры, от безысходности и отчаяния взявшиеся за оружие, много раз сотрясали Россий­скую империю. Каждое из этих восстаний оставило в душе народа глубокий, неизглади­мый, как рубцы после тяжёлой раны на теле батыра, след. История Башкортостана в 17— 18 вв., по сути, состоит из непрерывной череды таких восстаний. Но все они во многом ограничивались башкирской средой, башкирской действительностью. А в повстанческом движении 1773—75 гг. требования башкир тесно переплелись с требованиями других на­родов. В “пугачёвщине”, насмерть напугавшей царицу и её окружение, казаки и башки­ры стали основной силой грозного войска.

Емельян Пугачёв ещё до провозглашения себя царём тонко чувствовал, какая огром­ная потенциальная сила хранится в недрах Башкортостана. Не случайно он с самого на­чала своей борьбы направился в этот край, сумел за очень короткое время распространить среди населения множество воззваний. Указы и манифесты Пугачёва, адресованные баш­кирам, существенно отличаются от других своей сутью и содержанием. “Большими белы­ми листами написаны письма Бугасауа”, но, прочитав эти письма, старики не стали пла­кать горючими слезами, как это поётся в известной песне “Буранбай”, а наоборот, эти ма­нифесты вдохновляли население, призывали мужчин в бой. Предводитель восстания в своих воззваниях к башкирам умел находить самые задушевные и искренние слова: “И Башкирской области старшинам, деревенским старикам и всем малым и большим так, как гостинец, посылаю мои поздравления”, “и пребывайте так, как степные звери”.

Надежды Пугачёва полностью оправдались: башкиры дружно присоединились к анти­правительственной войне, начатой яицкими казаками. Создалось дотоле не виданное в ис­тории положение: башкиры, отстаивая свои права на землю и свободу, вместе с русскими и другими народами поднимаются на борьбу. Конечно, и до этого, защищая Россию, прошли они с русскими немало боевых дорог. Но в 1773—75 гг. башкиры плечом к плечу с русски­ми и другими народами Урала впервые подняли оружие против тронной власти.

В самые критические и трагические моменты восстания башкиры были основной опо­рой Пугачёва. Иногда казалось, что его войска разгромлены окончательно, но за счёт вступивших в ряды повстанцев многих тысяч башкир отряды Пугачёва вновь пополня­лись, вновь приобретали боевую мощь. Повстанческое движение после изматывающих бо­ёв, казалось, переставало уже существовать, но благодаря верности и самоотверженности башкир разгоралось вновь.

Трудно точно сказать, сколько башкир участвовало в этой войне. Вполне возможно, что временами количество башкирских воинов доходило до пятнадцати—двадцати тысяч. Во всяком случае, около Оренбурга они составляли половину повстанческого войска. По­ка не выяснен полный список башкир, получивших от Пугачёва чин полковника; среди них есть даже фельдмаршал. Если в войсках, сражавшихся на различных направлениях, было свыше восьмидесяти предводителей из башкир, можно представить, какую важную роль играл этот народ в ходе боёв, какой силой он обладал.

В повстанческой армии, состоявшей из людей разной этнической и сословной принад­лежности, среди личностей, завоевавших авторитет своим умом, отвагой и решительнос­тью, Салават был самым молодым. Как же он сумел за столь короткий срок получить при­знание, стать одним из самых надёжных сподвижников Пугачёва? Среди рядовых воинов и военачальников очень высок был авторитет главного полковника абыза Кинзи Арслано­ва, исполнявшего самые ответственные поручения в штабе Пугачёва. Можно перечислить множество других авторитетных имён, но наиболее прославленным предводителем, навеч­но оставшимся в памяти народа, является Салават Юлаев.

Чтобы высечь искру, надобно наличие кремня: чем только не высекай, из песчаника искры не разлетятся.

Способности человека особенно быстро и полно раскрываются в острые и перелом­ные моменты. События 1773—74 гг. стали для Салавата именно таким испытанием. Борь­ба батыра за свободу продолжалась всего лишь один год: в начале ноября 1773 г. он при­мкнул к Пугачёву, в конце ноября 1774 года был арестован. В течение одного года Сала­ват с родным народом переживает неисчислимые страдания, в жестоких кровавых схват­ках проходит тяжёлый путь испытаний и боевой закалки. В течение одного года он был трижды ранен, не долечившись, снова вставал в строй, вёл в бой своих конников. Гроз­ные события закаляют его, он становится сильной и волевой личностью, любимым вож­дём народа. Счастливый и грозный, священный и проклятьем заклеймённый — и всё это в один год! Год испытания крепости духа человека, целого народа, его способности к борьбе, упрочения исторической памяти и национальной гордости, увеличения жизненно­го опыта, год, где каждый день был равен месяцу.

И от слов, и от меча Салавата, шедшего в самых первых рядах борьбы за землю и свободу, “сыпались” искры. Сочетание качеств воина и поэта в молодом, сильном и сме­лом джигите ещё более прославляло его. К лучшим чертам Салавата народ, видимо, до­бавил свою мечту о прекрасном и возвышенном герое, с годами его образ идеализировал­ся, приобретал некоторые мифические черты.

Следует отметить самое главное: чтобы встать в один ряд с предводителями башкир­ских восстаний Акаем, Алдаром, Карасакалом, Батыршой и др., имена которых глубоко запали в сознание народа, личность должна обладать силой, способной поднять своих со­отечественников на великие дела. В течение года Салават из батыра своего рода превра­тился в крупного полководца, духовного вдохновителя своего народа. Рождение такого феномена объясняется объективными причинами. Салават с малых лет видел, как беспо­щадно грабили башкирские земли. Оставшиеся от сожжённых деревень угли жгли его юное сердце. Реки и озёра, горы и степи, повествующие об истории страны сказания сэ­сэнов, напевы кураистов, песни и легенды о батырах ещё сильнее разжигали пламя его любви и ненависти. Храбрые и верные воины, всегда готовые пожертвовать своей жизнью ради родной земли и народа, для него с малых лет были примером для подражания. Что­бы стать на путь борьбы, его душа должна была быть переполнена этими благородными чувствами и стремлениями. Вобрав в себя веками накопленные, разбитые во многих бит­вах и вновь возгоравшиеся надежды и чаяния своего народа, Салават вступил на путь борьбы. Предводитель новой эпохи, он намного расширил поле боя, победы и поражения пережил вместе с другими народами. И после того, как заковали в кандалы, его сильная воля не была сломлена, разум не был поколеблен. Во время допросов он всё ещё продол­жал борьбу: старался не оклеветать соратников, защитить своих жён и детей. Он оставал­ся терпеливым и гордым во время страшных пыток и публичного наказания. Изуродовав облик Салавата, его враги не смогли изуродовать душу. Многократным избиением кнутом хотели опозорить его перед миром, но в душе народа он остался не униженным, а смелым воином и вдохновенным поэтом. В образе Салавата воплотились надежды и чаяния, побе­ды и поражения, счастье и горе башкирского народа. Слова из песни “Пережитые Сала­ватом страдания, не вмещаясь на земле, вознеслись к небесам” в течение веков не стёр­лись из народной памяти. В них выражены не только муки Салавата, но и страдания все­го башкирского народа. Совершённые, “опираясь на джигита по имени Салават”, истори­ческие дела не только поставили молодого воина и поэта в один ряд с такими великими личностями, как Алдар и Карасакал, но и сделали его самым известным, самым любимым. Народ сложил о нём много песен, прославил его дела в легендах и преданиях.

На трудном пути жестоких схваток, побед и поражений поэтическая натура Салава­та жаждала любви. Поэт и воин. Его поэтический дар был от Бога, а воином он стал по необходимости.

Стихов Салавата, зафиксированных на бумаге, немного. Все они наполнены чувст­вом любви к родной земле, восхищением природой величавого и сурового Урала, прослав­лением батыров, преклонением перед женской красотой. Впечатлительный и страстный поэт проявляет бережное, заботливое отношение к самым маленьким прелестям бренного мира. Он не может насладиться красотой жизни. Вспомним стихотворение Салавата “Стрела”, в котором джигит раскаивается, что в азарте погубил душу маленькой птички:

 

Я бросил в небо меткую стрелу

И ласточку подранил в вышине.

К ногам моим упала, трепеща,

И жалко бедной птицы стало мне...

Стрела пернатая, лети опять,

Через леса и горы правь полёт.

Не ласточек сбивать стреле в пути –

Коварного врага пускай найдёт.

 

Вскоре события вовлекают поэта в гущу огненного вихря. В этой беспощадной сти­хии гибнут тысячи и тысячи людей. В период великих потрясений, когда на трон стре­мился новоявленный царь, невозможно было разговаривать с улыбкой на устах. Нет времени на нежные переживания, есть чувство долга. Голос становится суровее, поэтиче­ское слово оттачивается подобно меткой стреле. Импровизаторский дар Салавата превра­щает кубаир, недавно прославлявший природу прекрасного Урала, в боевое оружие, в клич, вдохновляющий его сподвижников на борьбу. Так создавался кубаир “С ратью Пу­гачёва слившись, в войско с ним соединившись...”. Безусловно, причиной возникновения этого знаменитого кубаира стали воззвания Пугачёва к башкирам. Эти обращения воспла­менили душу Салавата. Но кубаир — это не только разъяснение народу поэтическим язы­ком манифестов Пугачёва. Мысли казацкого “царя” в речи молодого башкирского сэсэна становятся настоящим шедевром, намного усиливая воздействие указов:

 

У скованного с рук

Вырву оковы, пообещал он.

У опутанного с ног

Вырву путы, сказал он.

Безземельному башкиру

Отдам землю, пообещал он.

Лишившемуся воды башкиру

Отдам воду, сказал он.

Ставшему рабом башкиру

Верну свободу, сказал он.

Башкиры на своей земле,

На родимой им земле

Пусть птицей взмывают в небеса,

Пусть плавают как рыбы,

Мчатся по земле как олени –

Вот таково его обещание.

 

Кубаир “С ратью Пугачёва слившись, в войско с ним соединившись...” можно с пол­ным основанием считать программой борьбы башкир за землю и свободу, своеобразным манифестом. В образно описываемой кровавой истории Башкортостана раскрывается не­довольство народа, приведшее к вооружённой борьбе: “Пытались одарить конём, пробо­вали дать золото”, “почётным людям страны глаза залили свинцом”, “глаза налились кро­вью, пришёл конец терпению” и т.д. Здесь олицетворяется идеал народа об отважном во­ине, не признающем отступления и трусости (“Кто не скажет, что он батыр, а при наше­ствии врага от него нет прока, кто не скажет, что он сэсэн, а при нашествии он не вымол­вит ни слова”), предсказывается, насколько тяжела будет справедливая борьба (“Не под­няв груза, не согнувшись, не отхаркивая кровью, не перейдя вброд Агидель, не пройдя через огонь, не пролив святую кровь, будет ли свобода, достойная башкира?”). Каждое слово этого кубаира укрепляет в воинах верность поставленной цели, непоколебимую во­лю. Последняя часть звучит как клятва борца:

 

По лесу, где ястреб не пролетает,

Сокол спозаранку пролетит.

Чем жить, поддавшись унижению,

Погибнем со славой в бою!

В моих руках — уголь —

Вот что от дома нашего осталось,

Как брошенное в огонь дитя,

С болью горел он.

Обжигающий мою руку уголь

Пусть даст благословение делам.

Ставшая углём зелёная трава

Пусть станет в пути ковром.

Как орёл парить в небесах,

Как рыба плавать в реках,

Мчаться как олень в степях —

Это будет нашим пожеланием!

Примкнув к Пугачёву,

Став опорой батыру,

Став опорой казакам,

Эту мечту завоюем!

Эту свободу завоюем!

 

Этот кубаир является не только мощным боевым кличем, зовущим в священный бой. Он представляет собой поэтический документ, обозревающий прошлое и настоящее наро­да, остро ставящий вопрос о его будущем. Восхищает широта взглядов, политическая про­зорливость, гражданская зрелость молодого поэта и полководца. Здесь естественно пере­плетаются поэтика и политика. В конкретных исторических условиях жанр кубаира напол­няется новой мощью. Хотя произведение возникло под влиянием начавшегося осенью 1773 года народного движения, его значение гораздо шире. В этом кубаире очень чётко и в ярких образах раскрыты причины башкирского повстанческого движения в целом, фило­софия борьбы народа, его представления о настоящем защитнике родной земли. С подоб­ными словами и воззваниями к своим соратникам могли обратиться и Кусюм, и Алдар, и Карасакал, и многие другие предводители восстаний. Нет сомнений в том, что и у них бы­ли такие обращения. Силу праведного слова умели ценить у башкир с древнейших времён. Батырша распространял среди народа свои послания, даже царице написал из Шлиссель­бургской крепости потрясающее письмо. Но всё же из множества обращений, воззваний и манифестов, возникавших в периоды восстаний, наиболее глубоко запал в душу народа ку­баир Салавата. Его кубаир, как и сабля, высекал искры. Особенности характера, его даро­вание сыграли важную роль в приобретении им столь широкой известности в народе.

В творчестве Салавата Юлаева традиции фольклора тесно переплелись с традициями письменной поэзии. В этом отношении его произведения представляют собой своеобраз­ное явление в башкирской литературе.

Если исторические события 1773—75 гг. в башкирском повстанческом движении бы­ли последним крупным восстанием, то кубаир “С ратью Пугачёва слившись, в войско с ним соединившись...” прозвучал как лебединая песня этой многовековой борьбы. После этого в течение очень длительного времени наш народ не смог сплотиться и подняться на борьбу за землю и свободу. Только в 1917 году, когда под руководством Ахметзаки Ва­лиди началась всенародная борьба за государственность Башкортостана, вновь возродил­ся дух Салавата. Шайхзада Бабич создал пламенный кубаир, посвящённый сыну башкир­ской земли. В Башкирском войске, разгромившем генерала Юденича и отбросившем его полки от Петрограда, издавалась газета “Салават”.

Среди предводителей башкирских восстаний Салават Юлаев был самым молодым и дольше всех страдавшим в неволе. Больше половины его жизни — четверть века! — про­шло на далёких берегах Балтики, на каторге в г.Балтийский Порт (бывш. крепость Ро­гервик).

После смерти судьба к нему была более благосклонна, чем к другим вождям народ­ных восстаний. Воистину Салават – трагическая личность и в то же время счастливый ба­тыр! Его жизнь и творчество изучены подробно и всесторонне. Его имя всегда на устах народа. Трудно найти башкирского поэта, не посвятившего ему своё произведение. Его имя носит город, район, многочисленные организации. Его силуэт сияет в центре Госу­дарственного герба Республики Башкортостан!

 

Судьба — злодейка,

Взяв тебя за горло,

Яростно шепнула:

Сожги! Грабь! Разрушай!

Ты не стал вором,

Не был зверем.

Ты был песней,

Был героической песней,

Салават!

Они вас за хвост коня привязали,

Вы их к хвосту истории пристегнули.

Они проклятьем в землю сгинули,

А вы городом вознеслись из земли.

 

Когда речь заходит об увековечении имени Салавата, особо хочется сказать о посвя­щённых ему романе и кинофильме. Книга Степана Злобина “Салават Юлаев” и снятый по мотивам этого произведения режиссёром Яковом Протазановым одноимённый фильм прославили имя башкирского батыра на всю страну. Иногда появляются злобные крити­ческие замечания в адрес этих произведений, особенно романа. Если оценивать произве­дения литературы и искусства прошлых лет с точки зрения сегодняшнего дня, нетрудно увидеть издержки, но всё же разговор следует начинать не с критических замечаний, а со слов благодарности.

В памяти народной образ Салавата сохранился прежде всего в песнях, преданиях и легендах. Весьма примечательно, что произведения о Салавате есть у многих народов. Это убедительное доказательство того, что Салават — личность крупного масштаба, за­нимающая достойное место в истории страны. Если бы эпизоды из его жизни не были за­писаны во многих исторических документах и не отображены в художественных произве­дениях, то сегодня образ Салавата не сверкал бы так ярко. Через десять лет после того, как отправили на каторгу предводителей Пугачёвского восстания, в ежегодном “Сборни­ке новой истории и географии” А.Ф.Бюшинга, издаваемом в Галле, впервые сообщается о военной деятельности Салавата. В изучении жизни и творчества Салавата особенно ве­лика заслуга русской литературы. По дороге, проложенной Пушкиным, успешно продви­гались многие русские исследователи. Напоминаю об этом по следующей причине. Сде­ланное до нас не должно разрушаться необдуманными действиями, общими усилиями сле­дует беречь наследие. О Салавате Юлаеве написано много, многие исследования и произ­ведения созданы авторами — представителями других народов. Наш народ не забудет их благородный труд. Будем надеяться, что и в башкирской литературе появится роман, до­стойный подвига Салавата.

Мне посчастливилось не раз бывать в родном краю Салавата, смотреть на горы, на которые взирал поэт, пройти по тем тропинкам, по которым он ходил. Дважды был на эс­тонской земле, долго слушал, с каким тяжёлым вздохом бьётся о каменные берега седое море — свидетель горьких страданий и печалей нашего батыра. В своих стихах я снова и снова возвращался к его памяти, искал слова, достойные его величия.

Жизнь великих личностей часто окутана тайной. Стремление точно выяснить год рождения Салавата, обстоятельства его смерти, видимо, нужное дело. Но однозначно, что подвиг великого Салавата делает его намного старше, поднимает на высоту бессмертия.

Невольно приходит на память стихотворение выдающегося татарского поэта Хасана Туфана “Сколько лет Салавату?”:

 

Настоящему мужеству сколько лет,

И Салавату столько лет.

...Говоришь,

В глухую крепость брошен,

В заточенье сгинул Салават...

Это неправда, история!

Как может

Умереть подобный азамат!

 

Выдающиеся личности продлевают жизнь народа, указывают ему путь к будущему. Если есть такие люди, то народ жив. Если живёт народ, деяния этих личностей всегда в памяти народной.

 

Равиль Бикбаев,

народный поэт Башкортостана